О, Господи, пожалуйста, прости,
Прошу Тебя, всего святого ради,
Прости за прегрешенья бабу Надю,
Ушедшую по слухам к тридцати,

Усопшую неясно и темно
Кудрявой головой в кровавой луже
Прости её бестрепетного мужа,
Который, говорят, и был виной,

Который не отметил и крестом,
На ней, уже на мёртвой, вымещая
Грехи свои за тех, кого ночами
Железным воронком свозил в содом.

О, Господи, пожалуйста, прости
Грехи моей родни туберкулёзной,
Прости её упёртость и бесслезность
И первым если можешь, пропусти,

О, первым если можешь, помоги
Войти самоубийце дяде Саше,
Который всё равно уж не промажет
В свои ещё невзрослые мозги.

Который не допьёт своё вино
Последнее, за здравие той первой,
Красы зеленоглазой и неверной,
Которую прости уж всё равно.

И, Господи, конечно же, прости,
Прости мою истерзанную маму
За то, что не смогла меня от срама
И от стыда ненужного спасти.

И что давно живёт моим умом,
И всё-таки слабея раз от раза,
Теряет на глазах последний разум,
Меня целуя в тёплое клеймо.

И, Господи, сестру её прости,
Красавицу и шлюху тётю Тому,
Которая в наш дом войдя бездомный,
Смогла его на щепы разнести.

И, Господи, дитя её прости,
Сестру мою, зачатую совместно
С моим отцом, мой Бог, нам хватит места
Под этим солнцем, так не пропусти!

Пожалуйста, прости её, прошу,
Гниющую по шабашам так рано,
Где призраки хозяйничают рьяно,
Где колятся и курят анашу.

Прости же за изнеженность лица,
За искренность излишнюю, быть может,
Скорее же за то, мой добрый Боже,
Что искренна ещё не до конца.