Я дважды пробуждался этой ночью
     и брел к окну, и фонари в окне,
     обрывок фразы, сказанной во сне,
     сводя на нет, подобно многоточью
     не приносили утешенья мне.

     Ты снилась мне беременной, и вот,
     проживши столько лет с тобой в разлуке,
     я чувствовал вину свою, и руки,
     ощупывая с радостью живот,
     на практике нашаривали брюки

     и выключатель. И бредя к окну,
     я знал, что оставлял тебя одну
     там, в темноте, во сне, где терпеливо
     ждала ты, и не ставила в вину,
     когда я возвращался, перерыва

     умышленного. Ибо в темноте --
     там длится то, что сорвалось при свете.
     Мы там женаты, венчаны, мы те
     двуспинные чудовища, и дети
     лишь оправданье нашей наготе.

     В какую-нибудь будущую ночь
     ты вновь придешь усталая, худая,
     и я увижу сына или дочь,
     еще никак не названных, -- тогда я
     не дернусь к выключателю и прочь

     руки не протяну уже, не вправе
     оставить вас в том царствии теней,
     безмолвных, перед изгородью дней,
     впадающих в зависимость от яви,
     с моей недосягаемостью в ней.