Час зачатия я помню не точно,

Значит память моя однобока,

Но зачат я был ночью порочно

И явился на свет не до срока

Я рождался не в муках, не в злобе,

Девять месяцев - это не лет

Первый срок отбывал я в утробе

Ничего там хорошего нет


Спасибо вам, святители, Что плюнули да дунули,

Что вдруг мои родители зачать меня задумали

В те времена укромные, теперь почти былинные,

Когда срока огромные брели в этапы длинные

Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,

А вот ведь живет же братия - моя честна компания!

Ходу, думушки резвые, ходу!
Слова, строченьки милые, слова!
Первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого
Знать бы мне, кто так долго мурыжил -
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился и жил я, и выжил:
Дом на Первой Мещанской, в конце

Там за стеной - за стеночкою, за перегородочкой
Соседочка с соседочкою баловались водочкой
Все жили вровень, скромно так, система коридорная:
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная
Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал по чем она - копеечка

Не боялась сирены соседка
И привыкла к ней мать понемногу
И плевал я, здоровый трехлетка,
На воздушную эту тревогу
Да не все то, что сверху - от Бога
И народ "зажигалки" тушил;
И, как малая фронту подмога -
Мой песок и дырявый кувшин

И било солнце в три луча сквозь дыры крыш просеяно
На Евдокима Кирилыча и Гисю Моисеевну
Она ему: "Как сыновья?" "Да, без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы - одна семья, мы тоже пострадавшие!
Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие
Мои - без вести павшие, твои - безвинно севшие"

Я ушел от пеленок и сосок,
Поживал не забыт, не заброшен,
Но дразнили меня "Недоносок",
хоть и был я нормально доношен
Маскировку пытался срывать я:
Пленных гонют, чего ж мы дрожим?!
Возвращались отцы наши, братья
По домам по своим да чужим

У тети Зины кофточка с драконами да змеями,
То у Попова Вовчика отец пришел с трофеями
Трофейная Япония, трофейная Германия
Пришла страна Лимония, сплошная Чемодания
Взял у отца на станции погоны, словно цацки я,
А из эвакуации толпой валили штатские

Осмотрелись они, оклимались,
Похмелились, потом протрезвели
И отплакали те, кто дождались,
Не дождавшиеся - отревели
Стал метро рыть отец Витькин с Генкой,
Мы спросили: "Зачем?", он в ответ,-
Мол, коридоры кончаются стенкой,
А тоннели выводят на свет

Пророчество папашино не слушал Витька с корешем
И с коридора нашего в тюремный коридор ушел
Да он всегда был спорщиком, припрут к стене - откажется
Прошел он коридорчиком и кончил "стенкой", кажется.
Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,
На жизнь засматривались мы уже самостоятельно

Все: от нас до почти годовалых
Толковищу вели до кровянки,
А в подвалах и в полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки
Не досталось им даже по пуле,
Время, слухи, живи да тужи:
Ни дерзнуть, ни рискнуть, но рискнули
Из напильников делать ножи

Они воткнутся в легкие, от никотина черные
По рукоятки, легкие, трехцветные, наборные
Вели дела обменные сопливые острожники:
На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики
Сперва играли в "Фантики", в "Пристенок" с крохоборами
И вот ушли романтики из-под воротен ворами

Спекулянтка была номер перший:
Ни соседей, ни бога не труся,
Жизнь закончила миллионершей
Пересветова тетя Маруся.
У Маруси за стенкой говели
И она там втихую пила,
А упала она - возле двери:
Некрасиво так, зло умерла.

Нажива - как наркотик, а не выдержала этого
Богатенькая тетенька Маруся Пересветова,
Но было все обыденно: заглянет кто - расстроится.
Особенно обидело богатство метростроевца.
Он дом сломал, а нам сказал:&