Belle

Александр Розенбаум:

Жил тихо я в степи с подругой буркой,
Слыл первым казаком Санкт-Петербурга.
Был, как гоп со стопом прост мой женский идеал.
Но появился Нотр-Дам и всех достал.
Из подворотен, где звучал мой вальс Бостон,
Теперь горбатого француза слышен стон.
Belle, и даже ночью мне не обрести покой:
Все время слышу Эсмеральду за спиной.
И душу дьяволу я черта с два продам,
В аду, наверно, тоже крутят Нотр-Дам.

Валерий Леонтьев:

Свет, свет иной и мне по жизни светит.
Нет, происходит что-то на планете.
Нет, тет-а-тет скажу, я понял с давних пор,
Что путь к успеху открывает светофор.
Петь тридцать лет с эстрады - просто рабский труд,
Про то, как все бегут, бегут. Куда бегут?
Бред, вопрос один в моей душе рождает крик.
Приехал мюзикл, но куда уехал цирк?
И чтоб в Москве не слышать больше Нотр-Дам,
Я над Парижем пролечу, как дельтаплан.

Филипп Киркоров:

Петь мюзиклы люблю и сам я каюсь,
Впредь просто Филей быть я зарекаюсь.
Ведь, зачем, скажите, нашим дамам Нотр-Дам,
Когда есть свой, исконно русский, Шикадам!
Ну что за мода Квазимод сюда везти,
Своих уродов мало что ли на Руси.
Нет, пусть сам я с детства, это знает весь народ,
Люблю ту женщину, которая поет.
Но если слушать в сотый раз все тот же хит,
Полюбишь женщину, которая молчит.

Александр Розембаум, Валерий Леонтьев, 
Филипп Киркоров:

Собор Парижской Богоматери создав,
Виктор Гюго, конечно, в корне был не прав.
Нет, не знал Гюго, создав на музыку сюжет,
Что лучше наших русских женщин в мире нет.
Так разрешите тост поднять за милых дам
И в эту ночь не петь им больше Нотр-Дам.

За наших дам!