обними меня, давай, как стрейтэджеры сок
на день рождениях. и брызжа слюною в лицо,
меня целуй, как они целуют ради любви
к любви к своим ультранамерениям лижут хуи
прижми меня к груди, еще поближе, да.
смотри, за евроокнами упала звезда.
ее не стало. я хочу сжать в ладони
сердце а не вымя в шелковом лифоне
поцелуй. не выжить никому, мир замер.
запихну поглубже, ну давай влезай там
ты такой единственный, самый первый
элеватор вниз выплескивает сперму
обними меня и этот макрокосмос сгинет
от избытка бацилл в кухонном графине
от ядерного взрыва в курином бульоне.
а ты захлебнешься моим хуём.

ей запихиваешь по рукоятку,
себя пытаясь оставить в глотке.
и ты все равно одинокий.
и ты все равно одинокий.
запихиваешь за обе щеки,
щемишься в дымоход к ней.
и ты все равно одинокий.
обратно, ты одинокий.

извергаешь вулканами семя,
на ее кружевные колготки.
и ты все равно одинокий.
и ты все равно одинокий.
прокладываешь к матке дороги,
как гистерофиброскопом.
ты все равно одинокий.
обратно, ты одинокий.

путешествие из пункта "я" в пункт "ты",
даже карамзин не знает этой пустоты.
это не похоть, а любовь. я задыхаясь и дрожа
хочу достать до матки, до сердца миража.
у меня нет профессии, но здесь это не важно,
у кого сколько денег и сколько стоит одежда.
меня в детстве не отдали в музыкальную школу,
зато я буду лизать пизду как голодный волк.
дышать на вагину как на застывшее окно трамвая,
только став одним целым, на секунду просыпаемся.
впусти меня быстрее, губы раскрой,
не то сдохну на пороге, не вернувшись домой.
но полдень, солнце слепит и не спрятаться в тень,
как на берегу медузы гибнут сперматозоиды на животе.
начинается жизнь и снова упущен миг,
тысячей бессмысленных дел нас приветствует мир.