Ростки вьюна через глазницы проросли среди тоскливо спиленных елей. Склони свою голову в надежде, готовься быть еще сильней. Удручен и юн, холоден и счастлив. Держат стены конуры, и узы наши – привязь. Мой лимб утративших разум, первый круг ада, тупик и последний рубеж. Ни прославлены, ни наказаны, мы обречены и уравнены чередой шприцов, больниц и удавок. Я выбрал сам, я оступился, я бросил все так и не поняв зачем. И каждый день будто украден, будто взят в долг у ростовщика, слепого падальщика, вцепившегося вусмерть в горло. И пусть льет бесконечными сутками дождь, и пусть к небу липнет грязный асфальт, мой горизонт давно и намертво разорван. Скажи, это мы, или кто-то за нас цепляется в камни с последней надеждой и прыгает с крыш холодных бетонных домов. Я жду, жду потоп, жду пожар, освобождение. Пусть будет пожар, пусть будет потоп – единственный выход и очищение. Домой возврата нет. Я врос в эти сухие тополя. Застрял себе наперерез и вырвал часть себя. Домой возврата больше нет.