Angels and sailors,
rich girls,
backyard fences,
tents,
Dreams watching each other narrowly,
Soft luxuriant cars.
Girls in garages, stripped
out to get liquor and clothes,
half-gallons of wine and six-packs of beer.
Jumped, humped, born to suffer,
made to undress in the wilderness.

I will never treat you mean
Never start no kind of scene
Now I'll tell you every place and person that I've been.

Always a playground [bad word]  never a killer,
Always a bridesmaid on the verge of fame or over,
He maneuvered two girls into his hotel room.
One a friend, the other, the young one, a newer stranger
Vaguely Mexican or Puerto Rican.
Poor boy's thighs and buttocks, scarred by father's belt,
She's trying to rise.
Story of her boyfriend, of teenage stoned death games,
Handsome lad, dead in a car.
Confusion.
No [bad word] 'ere.
I love you.
Peace on earth.
Will you die for me?
Eat me.
This way.
The end.

I'll always be [bad word] Never go out, sneaking out on you, babe
If you'll only show me Far Arden again.

- I'm surprised you could get it up.
He whips her lightly, sardonically, with belt.
- Haven't I been through enough? she asks,
Now dressed and leaving.
The Spanish girl begins to bleed;
She says her period.
It's Catholic heaven.
I have an ancient Indian [bad word] around my neck,
My chest is hard and brown.
Lying on stained, wretched sheets with a bleeding virgin,
We could plan a murder,
Or start a religion.

Ангелы и моряки,
богатые девчонки,
глухие заборы задних дворов,
палатки,
Сны, пристально всматривающиеся друг в друга,
Бесшумные роскошные авто.
Девицы в гаражах, раздевающиеся догола,
чтобы разжиться выпивкой и шмотками,
полугаллонами вина и шестью упаковками пива.
Скучающие, психующие, рождённые для страданий,
созданные для стриптиза на лоне природы.

Я никогда не стану дурно обращаться с тобой,
В жизни не стану закатывать тебе сцен,
Теперь я расскажу тебе о каждом человеке, с кем я встречался, о каждом городе, где я бывал.

Вечный инструктор по играм, но никогда - убийца,
Вечная подружка невесты на гребне славы или чуть выше,
Он завлёк в свой гостиничный номер двух девчонок.
Одна - его подружка, вторая, молоденькая, только что познакомились,
То ли мексиканка, то ли пуэрториканка.
Отцовский ремень здорово погулял по заднице и бёдрам бедного парня - остались рубцы,
Она пытается встать.
История её приятеля, история смертельных игр закайфовавших подростков,
Симпатичный малый, мёртвый в машине.
Смятение.
Никаких контактов.
Иди сюда.
Я люблю тебя.
Мир на Земле.
Ты умрёшь за меня?
Съешь меня.
Вот так.
Конец.

Я всегда буду верен тебе,
Никогда тайком не сбегу от тебя, милая,
Если только ты снова покажешь мне далёкие Ардены.

Я удивлён, что ты справилась с этим.
Он не больно хлестает её, сардонически улыбаясь.
"Может, хватит с меня?" - спрашивает она,
Уже одетая и готовая уйти.
У девушки-испанки начинается кровотечение,
Она сказала, что у неё месячные.
Католический рай.
У меня на шее - древнее индейское распятие,
Мой торс крепок и смугл.
Лёжа рядом с кровоточащей девственницей на загаженных, рваных простынях,
Мы могли бы задумать убийство
Или положить начало новой религии.