Однажды в теле Хосе Сантоса Чокано жил жук. Не то чтобы жук пытался быть, знаете ли, светским модником, но у него была трость с т-образной рукояткой, фетровая шляпа, фланелевые брюки и налакированные туфли. Этого было вполне достаточно для того, чтобы чувствовать себя уверенно, а если прибавить еще и усатую улыбку уже опытного донжуана, то жук мог запросто подцепить какую-нибудь жукѝну. Жук очень любил гулять по большой и малой желудочной кривизне, блуждать по подреберным скверам и кишечным тротуарам. Он внимательно разглядывал двенадцатиперстные облака и когда некоторые из них разбивались о печеночные холмы, в его маленьком хрупком сердечке что-то отзывалось эхом. По вечерам жук часто захаживал в бар на поджелудочной стрит, где червячник наливал ему пинту вкуснейшего сока. Нередко они обсуждали прочитанные книги, обменивались новостями и пропускали рюмку-вторую. Перед уходом жук обычно выбирал в стареньком музыкальном автомате песню Томаса Ньюмена и, допивая остатки, тихонько подпевал: «Самвэ ова зе рэинбоу вэй ап хаи». Как-то раз в пятничном номере местной газеты написали, что в теле появился нож. Жук надел чистую рубашку, не спеша погладил брюки, причесал усы и в чертовски хорошем настроении пошел с ним знакомиться.