Если ветер, соленый и сильный, летит
с океана, несет запах йода, мазута
и водорослей и блуждает в бетонных кварталах,
если над головою цикады стрекочут,
наверное, три миллиарда цикад,
и сверкает на солнце песок из белейших кораллов,
если мимо идет, улыбаясь, красотка-мулатка, 
за нею - веселый малыш,
и смеется, и держит в ручонках бутылочку сока, -
улыбнись и поверь, что тебе повезло,
ты живешь на Гаити, и Бог тебя любит,
поскольку ты любишь богов и чтишь папу Дока.

Ай-ди-ди-рай! На Гаити рай, на Гаити рай!

А все прочие страны - они ненавидят тебя,
ненавидят меня, ненавидят вообще все живое,
поскольку любить не умеют.
И они бы убили тебя, погубили 
твой дом, разбомбили Гаити, но только
вредить папе Доку они никогда не посмеют.
Нас хранят наши боги, они наша сила,
и полита кровью героев земля,
и белую ленту - долой с красно-синего флага!
Папа Док не допустит, чтоб злобные янки
пришли и убили ребенка мулатки,
По нашей святой земле враг не сделает шага!

Ай-ди-ди-рай! На Гаити рай, на Гаити рай!

А вчера приходили такие веселые парни 
вчера приходили к отцу Анри 
и хотели узнать у него, неужели
Он говорил в воскресенье, вот так, перед паствой,
учил, будто рай абсолютно не здесь,
и не может быть рая, когда все вокруг озверели.
Будто нету любви меж людьми, дескать люди боятся, ночами не спят, и еще
нес какую-то странную ересь про белого бога.
И отец Анри, протирая очки,
объясняет, что место без Бога - есть ад,
и называть его раем нельзя, у нас с этим строго...

И канистра-другая бензина - хорошая жертва, веселая ночь, разгорается пламя, 
в бездонную тьму языки уходят.
Полыхают скамейки, и стекла летят,
И взрывается криком Эзили Дантор,
И колотится черным телом в горящие своды.

А веселые парни смеются в ночи,
белозубо сверкают улыбки в ночи:
Вы не верили, нам очень жаль, но теперь извините.
И отец Анри, увидев, как блещет
мачете в руках, понимает: дорога в рай
для него пролегает через Гаити.

Ай-ди-ди-рай! И он уходит в рай, он уходит в рай!