Я не приукрашу себя, если б не наша семья,
То меня тоже вряд ли обошла бы чаша сея.
Я в 10 знал, где пробить гаша семян,
Из эмигрантов тех лет щас треть на игле и на параше сидят.
Ведь, как же вам передать это чувство,
Когда нет никого, кто плечом бы к плечу встал,
И я не хочу вспоминать эти дни, но забыть их - тоже кощунство.
Вышел из дому чувством, вместо школы на пустыре,
В рюкзаке лишь Заратустра, единственный кореш был Мустафа,
Для коренных я безвкусно одетый - не круто быть русским.
Я прожил быль или стал роман,
Мы золотого миллиарда тыльная сторона.
Курил сканк и воровал, каждый второй,
Я был среди них, но мне ближе были Бильбо да Саруман.
Щас пыль поверх старых ран,
И быть может не надо, не стоит, тем, кто юный, благопристоен.
Рассказывать старых историй, что значит быть в стаде изгоем,
Одни волей-неволею не поймут,
А у тех, кто поймут, жизнь ещё более ебанута.