Мы уже пять суток вдвоем.
Твои слезы – почти водоем.
Твои глаза – прожектора, от них жара. Твои мысли – кометы.
Ты туда-сюда на «Порше», 
А я, как Фигаро Бомарше,
Заставляю свои ноги оставлять следы во всех концах планеты.

Девяносто шесть раз на дню,
Ты несешь такую фигню:
Оля, Вера, Надя, Лера, ресторан, солярий, секс…
Щелчок! И опять зависла.
А я привык жить на войне,
И, как ни странно, это по мне.
И поэтому копить и налаживать быт
Не имеет никакого смысла.

Чтобы было о чем говорить, 
Я готов неделю не брить
Своих щек, покрытых золой и поцелуями твоими.
Обретя невинный покой,
Обниму полмира рукой.
И разбуди меня нетрезвым среди ночи, прокричу твое имя.

Тыща первый раз по утру,
Ты несешь такую муру:
Оля, Вера, Надя, Лера и Кристина Агилера…
Щелчок! И опять зависла.
А я привык жить на войне,
И, как ни странно, это по мне.
И поэтому копить и налаживать быт
Не имеет никакого смысла.

И на счастье и на беду,
Я имел все это в виду,
Когда листы календаря осыпались, я сметал их, что есть мочи.
Да, все могло случиться не так.
Но кто-то там наверху не простак.
И получилось только то, что получилось, мне понравилось очень!

В миллионный раз до утра,
Вся мура прошла на «ура»:
Тетя Оля, баба Вера, теплый плед, чаек и кекс…
Щелчок! И опять зависла.
А мне теперь, дружок, до войны,
Как пешком до Китайской стены.
Но по-прежнему копить и налаживать быт
Не имеет никакого смысла.