"У врат Весилахти"

Был рождён дитём прекрасным,
Укко старший сын, он вырос,
Грозный Кирму, воин свирепый,
Повелитель Весилахти.
Оседлал в четыре года
Он овчарку; в пять лет Кирму
Каакила бухту лихо
На коне пересекает.

Но идёт на землю Кирму,
Но идёт на землю воина,
Христиан владыка, Хунту,
Господа-Христа воитель.
Проповедник он, сказитель,
Речи древние глаголет,
Да истории разносит,
Вот угроза детям Укко.

Хватит, злобно Кирму молвит,
Хватит, молвит грозный воин,
Хватит, молвит он, великий
Предводитель меченосцев.
Мудрый Кирму-повелитель
Божьих слуг в тюрьму сажает,
Лорда Хунту, пса Господня,
В камере на цепь сажает.

После молвит воин Кирму,
К лорду Хунту обращаясь:
«Если жить ты хочешь, веру
Ты свою оставь и с нами
Оставайся» — только Хунту
Не сказал ни слова, страха
Он не чувствовал; молился
За жестокого за Кирму.

В Наулинкари Сакеселка
Брошен был владыка Хунту
Прояснить свой ум, подумать;
Выжить или смерть увидеть.
Ночью тёмною, слепою
Без луны и звёзд, из темны
Руки помощи небесны
Сыну Божьему явились.

Хилья-дева, дева Божья,
Приплыла на помощь Хунту
В лодке по воде, с младенцем
К острым скалам Наулинкари.
Тихо по земле ступала
Дева Хилья, мимо стражи,
Хунту вызволила, в сауну
В Керилахти проводила.

Кирму клял врага, бранился,
Что нигде его не видно,
Что он больше не в ловушке
В Наулинкари Сакеселка.
«Почему не взял за горло,
Почему не умертвил я
Пса Христова, лорда Хунту,
Проповедника с Калахти?!»

Но спасенье миновало,
И был пойман снова Хунту,
И на сей раз — уж навечно,
В тяжкий плен до самой смерти.
Лорду Хунту отрубили
Руки, и истёк он кровью,
Выливалась жизнь из тела...

И обрубки рук связали,
Кровь прижги, остановили,
Хунту стар был, и бороться
Уж не мог, конец свой встретил.
Кирму страшные деянья
Совершил, чтоб никогда уж
Не звучали Божьи речи
У лесных врат Весилахти.