В замке, небом проклятом, с запахом гниения
Ужин поздний, как обычно, скоро начинается.
Пищей отвратительной все столы заставлены,
Женщина, что съест её, гордо улыбается.

Имя этой женщине - Ваника Кончитта.
Эпикуру дочь она, вечно ненасытная.
Все границы разума перейти намерена,
К явствам омерзительным очень любопытная.

Славьте, знайте, любите её,
Нашу превосходную Кончитту.
Блюда, напитки, какие только есть,
Ждут здесь, без сомнения, лишь её одну.

Съесть хочу все, что в этом мире может быть,
Может, исчезнет, пустота внутри меня.
Вот бледно-синий яд блестит, вполне пойдет
К главному блюду пряностью - решила я.

Съесть это все, пусть лишь кости останутся.
Если не хватит, то тарелки обгрызи, давай.
Это блаженство, что чувствую на языке.
Ужин пока не закончен, так что не зевай.

Раз уже в пятнадцатый за год появился он,
Шеф мой персональный, и спросил без робости:
"Может, леди, вы дадите отпуск ненадолго мне?"
Ах, вы бесполезны все. Не хватает строгости.

Славьте, знайте, любите её,
Нашу превосходную Кончитту.
Тот, кто предал, получит своё.
Все обязаны любить лишь её одну.

Съесть хочу все, что в этом мире может быть.
Наше меню особенным сегодня будет.
Вот бледно-синие волосы, вполне пойдут
К салату закуской. Идеально - так решила я.

Съесть это все, пусть лишь кости останутся.
Если не хватит, то поддайся на искус.
О, милый мальчик-дворецкий, иди сюда.
Мне интересно, какой же будешь ты на вкус.

Замок, небом проклятый, вскоре опустел совсем,
Лишь она одна внутри осталась одинокая.
Пищи отвратительной жаждет она все равно,
Пред границей разума пропасть неглубокая.

"Съесть хочу все, что в этом мире может быть", -
Это сказала и руку к губам поднесла.
"Вот, что мне есть", - промолвила она тогда,
Впервые улыбка милой была.

И для Кончитты последним блюдом, хуже всех,
Была... все верно, она сама.
Все вкусы мира познала она теперь,
Но никому знать не дано, Кончитты самой вкус.