Древний языческий храм
Гордо стоит на холме,
Родом прикован к сырой земле.

Рядом сидит старый волхв,
Посох его словно меч,
Чует, слетит голова его с плеч.

К храму пришёл грозный князь,
В сердце его новый царь
В разуме мутном забыта сталь.

Дерзко глядит на волхва, слово ему говорит:
"Здесь будет новый храм сбит.
Новой веры славный терем
Над землёй взрастёт.
Грязным бесам быть в могиле - 
Новый бог взойдёт!"

Хмурится старец седой,
Гордо пред князем встаёт,
"Что же на это сказал род?

Может быть ты позабыл,
Как для великих богов
Ты же людскую пускал кровь?

Я же крутнусь-повернусь,
Волком седым обернусь
Али решил, что тебя я боюсь?

Здесь рода нашего храм,
Щуры здесь наши росли,
Пращуров светлых моих не зли.

Слава роду, щурам слава,
Ведьмам и волхвам.
Нашу веру, души наши
Не сгубить врагам!"

Сгинуть, лучше уж сгинуть,
Чем покорно молчать, возвышая своих палачей.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
Чем заткнуть свои рты и не слышать свободных речей.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
И взлететь к небесам на большом погребальном костре.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
На кургане высокой травой прорасти на заре.

Новый сияющий храм
Гордо стоит на холме
Старый - под ним, во сырой земле.

Звон колокольный далёк,
Купол злачёный высок,
Только его завершён срок.

Тяжкой расплата была,
Молния, словно стрела
Гневом Перуна собор сожгла.

Слышен лишь призрачный крик,
Вновь седовласый старик
С пламенной речью средь тел возник:

"Слава роду, щурам слава,
Ведьмам и волхвам.
Нашу веру, души наши
Не сгубить врагам!"

Сгинуть, лучше уж сгинуть,
Чем покорно молчать, возвышая своих палачей.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
Чем заткнуть свои рты и не слышать свободных речей.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
И взлететь к небесам на большом погребальном костре.
Сгинуть, лучше уж сгинуть,
На кургане высокой травой прорасти на заре.