Меня не видели грустным люди и не увидят, поверь.
Убитый, поломанный не путник стану, когда схоронит облик мой дверь.
Так смешон я у трубки, так это тупо, наверное, брат, да.
И все прощать мне поступки за слова, которым безмерно я рад.
Литеры спасители мои, где-то засели внутри.
Заселены слова три под свитер.
Ты боле не говори,
И побоку, что такси уже вдали.
Мне не надо знать, куда проводит скорей перрон.
Расскажу о погоде своей пером.
О том, зачем, я не знаю.
Одной ею ведом, зависим.
Пропитано всё в округе миссис.
Разгадать жалкие потуги быстро.
Подруги мысли.
Такой не подарит он покой и не потухнут искры.
Это так низменно, да.
Вытянул силы все из меня стан этот.
Чудо стран света.
Я ей богу, бог ей; и монета
Упала в траву, на дорожку.
Как могу, ясность боли, тоски, так глушу.
Тону во вкусе весь соли.
Забудь хоть бусы здесь что ли, прошу.

Согрета
Лучами от бога смуглая моя мечта.
Чистая, как слеза,
Черника-краса.

Я слушаю твой шелест, засыпаю.
Я кушаю, я просто улетаю.
Я слушаю твой шелест, засыпаю.

Запах тела уплывёт вслед за тобой.
Захотела, так тут не мёд ведь и не пой.
Бит – мой покой, вред и не боле, нет и на кой?
В след и рукой не одаришь, пнув у двери кеды ногой.
Это не фильм, видите как плохо же,
И не поможет совсем пройдоха фужер.
Нет места для вздоха в душе.
Я тупо нем, не ем семь смен, мэн, надо же.
Да я же клятву дам, слышишь?
Да я же пядью каждой молчу, когда дышишь.
Да дайте же силы мне стрелы свести,
Разобрать все пути, всех достать, провести.
На куски, сука, рвусь.
Пережевываю, но боюсь, я боюсь, я боюсь.
Кусаю губу.
Бросаю трубу.