Всѣ говорятъ: нѣтъ правды на землѣ. 
Но правды нѣтъ – и выше. Для меня 
Такъ это ясно, какъ простая гамма. 
Родился я съ любовію къ искусству; 
Ребенкомъ будучи, когда высоко 
Звучалъ органъ въ старинной церкви нашей, 
Я слушалъ и заслушивался – слезы 
Невольныя и сладкія текли. 
Отвергъ я рано праздныя забавы; 
Науки, чуждыя музыкѣ, были 
Постылы мнѣ; упрямо и надменно 
Отъ нихъ отрекся я и предался 
Одной музыкѣ. Труденъ первый шагъ 
И скученъ первый путь. Преодолѣлъ 
Я раннія невзгоды. Ремесло 
Поставилъ я подножіемъ искусству; 
Я сдѣлался ремесленникъ: перстамъ 
Придалъ послушную, сухую бѣглость 
И вѣрность уху. Звуки умертвивъ, 
Музыку я разъялъ, какъ трупъ. Повѣрилъ 
Я алгеброй гармонію. Тогда 
Уже дерзнулъ, въ наукѣ искушенный, 
Предаться нѣгѣ творческой мечты. 
Я сталъ творить; но въ тишинѣ, но въ тайнѣ, 
Не смѣя помышлять еще о славѣ. 
Нерѣдко, просидѣвъ въ безмолвной кельѣ 
Два, три дня, позабывъ и сонъ и пищу, 
Вкусивъ восторгъ и слезы вдохновенья, 
Я жегъ мой трудъ и холодно смотрѣлъ, 
Какъ мысль моя и звуки, мной рожденны, 
Пылая, съ легкимъ дымомъ исчезали. 
Что говорю? Когда великій Глюкъ 
Явился и открылъ намъ новы тайны 
(Глубокія, плѣнительныя тайны), 
Не бросилъ ли я все, что прежде зналъ, 
Что такъ любилъ, чему такъ жарко вѣрилъ, 
И не пошелъ ли бодро вслѣдъ за нимъ 
Безропотно, какъ тотъ, кто заблуждался 
И встрѣчнымъ посланъ въ сторону иную? 
Усильнымъ, напряженнымъ постоянствомъ 
Я наконецъ въ искусствѣ безграничномъ 
Достигнулъ степени высокой. Слава 
Мнѣ улыбнулась; я въ сердцахъ людей 
Нашелъ созвучія своимъ созданьямъ. 
Я счастливъ былъ: я наслаждался мирно 
Своимъ трудомъ, успѣхомъ, славой; также 
Трудами и успѣхами друзей, 
Товарищей моихъ въ искусствѣ дивномъ. 
Нѣтъ! никогда я зависти не зналъ, 
О, никогда! – ниже́, когда Пиччини 
Плѣнить умѣлъ слухъ дикихъ парижанъ, 
Ниже́, когда услышалъ въ первый разъ 
Я Ифигеніи начальны звуки. 
Кто скажетъ, чтобъ Сальери гордый былъ 
Когда-нибудь завистникомъ презрѣннымъ, 
Змѣей, людьми растоптанною, вживѣ 
Песокъ и пыль грызущею безсильно? 
Никто!.. А нынѣ – самъ скажу – я нынѣ 
Завистникъ. Я завидую; глубоко, 
Мучительно завидую. – О небо! 
Гдѣ ж правота, когда священный даръ, 
Когда безсмертный геній – не въ награду 
Любви горящей, самоотверженья, 
Трудовъ, усердія, моленій посланъ – 
А озаряетъ голову безумца, 
Гуляки празднаго?.. О Моцартъ, Моцартъ!