Когда в дырявых башмаках, пройдя две сотни лье,
Я вышел к площади и думал сесть на паперть,
Чтоб из карманов парижан платить за ужин и жилье -
Я поднял голову, и был сражен ей насмерть.

Я даже рот раскрыл, поскольку забурлила кровь,
Я даже наземь сел: я был неосторожен!
Она срывала все замки у слова древнего "любовь",
И в сердце мне вошла, как в кожаные ножны.

Она парила в небесах,
Она смотрела ласково
С улыбкой на немых устах -
Химера Нотр-Дамская.

Когда с товарищами я ходил в ночной налет,
Когда живыми выходили мы из битвы,
Когда в карманах пела медь, и отдалялся эшафот,
Лишь ей одной я посвящал свои молитвы.

Но раз усатый господин меня застиг впотьмах,
И мы сразились с ним у старого собора.
Я только раз взглянул наверх, но это был неверный шаг -
Я вдруг упал и услыхал: "Держите вора!"

Она ловила лунный свет,
Она была изменчива -
Несущая мне сотни бед,
Химера бессердечная.

Пока неделя за неделею в тюрьме неслась,
И приближался час отправки на галеры,
Я на нее смотрел в окно, к железным прутьям прислонясь,
И повторял себе: "Любовь моя - химера."

Но даже в сказочных морях такой красотки нет,
И даже в Африке не знал бы я покоя,
Скучней нормандского коровника казался Новый Свет,
И потому я деру дал из-под конвоя.

Она парила в вышине
И вывела к своим стопам,
С душою демона в груди -
Химера с крыши Нотр-Дам.

И потому я в этот город возвращаюсь вновь,
С худым карманом и в разорванной рубахе.
Сюда влечет меня судьба, и здесь живет моя любовь,
И обе вместе довели меня до плахи.

И вот стою с петлей на шее, и смотрю наверх,
Служа бродягам поучительным примером.
А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех,
И скалит зубы Нотр-Дамская химера.

Когда в аду, как всякий вор,
Я душу Сатане отдам,
Польет смолою мой костер
Химера с крыши Нотр-Дам.