Вес любви, всегда понятнее в конце.
Когда сигарета с утра пачкает блюдца,
Когда ты читаешь старые сообщения,- и плачешь,
Буд-то умер кто-то родной.
Как будто в войну на передовой,
твой самый родной, - вдруг упал от свинца.
С улыбкой прощального мертвеца. 
И ты на руках готов, вроде, нести,
Но надо оставить и дальше идти.

Ты заешь, у боли так много граней.
Боль словно вино или коньяк.
Она лучше и крепче дурманит,
Если её просто так, на тощак.
А позже уж не выпустит уж ни как.
Она сильно держит свой красный флаг,
Она  подпитается завсегда всем тем, что рождает воспоминания.
Всем тем, что недавно, до грани отчаяния дарило, казалось бы, - тепла забытьё.
Теперь это просто дрова для печи,
Все фотки и запахи, - всё ключи,
И пуль бесконечных свинца литье.

Теперь ночь не ждешь, - ты боишься её
Она слишком честная, - сука, - палач.
Она говорит тебе шепотом то что 
Днем ты скрывал, - завернув в тихий плач.
И вот ты один на один с нею,
Она безжалостна и холодна.
Только она так умеет,-
Бить расчетливо и наверняка.
И не поможет в борьбе с нею, - ни водка
Ни запах травы косяка.

Любви вес понятнее всегда в конце.
Когда на утро нет половины сердца,
И кровь гоняется с явными перебоями.
И ты не узнаешь в зеркале отражение, -
Там кто-то седой, со следами побоев, -
Зачем-то выживший в поражении.
Таким бы на поле остаться, - героем,
А он возвращается домой, - калекой.
Кусок когда-то давно человека.
И он может вызвать к себе только жалость.

Когда уходит большая любовь, -
Ты обнаруживаешь что осталось лишь:
Мясо. кости.. и черная.. кровь...