Это щас пока или в дыму табака,
Или когда уже хватает, а я доливаю,
Мы трудности одолеваем. Рутина болевая.
Ты, словно дура, любишь так такого дурака.
Пройдёт эпоха фотографий и подсчёта дней,
Пройдут года: песни забудутся, словечки тоже.
Мы выживем по разным берегам, оба на дне.
Но почему-то кажется, что не найду родней.
Если серьёзно любишь, то выживешь без ванили.
Не важно ведь, чтобы тебе писали и звонили.
Тогда я оставляю дело "петь тебе, а слушали чтобы они."
Давай вообще тушить огни.
Давай забудем вздор этот уносящий и пьяный, 
Освободи место в сердце своём и безымянный.
Когда меня не станет, суть не изрекут все мямли.
Я приду и скажу: давай с собой себя мне.

Когда рассвет перестанет будить,
Когда закат не разорвёт пути,
Когда нам днём будет жить не с чем,
Вот тогда нам пора в небеса. Собирай вещи.

Боюсь, не вывезу к утру. Моя натура - труп.
Всё, что написано тебе, я возьму и сотру.
Как обычно бывает: пишу, кидаю тебе, ругаю,
Но так хочу, чтобы услышала.
В пожаре слов пускай они сами всё допекут.
Если торопишься, ты знай, до тебя добегу.
Одна дорога на двоих, пускай и к тупику. 
Ты не одна тут, а я всё равно твой опекун.
Я накатал о Струнах больше, чем задумал,
Изначально всё это глупой игрой казалось.
Я мертвецом не ощущал, когда меня касалась,
А теперь я за тебя в два счёта встану перед дулом.
Я всё переиграл и больше не хочу
В себя вгонять эту отраву и выплёскивать всю эту чушь.
Если узнаешь всё же, когда я себя казнил,
Приди сюда, схвати за руку и с собой возьми.