Жирный бит, DJ играет, публика кипит,
Она под Kanye West'a заполняет эфир,
В черном платье с толпой подружек.
С какой, кстати, ты взяла, что я тебе нужен?
Вот по осени лужи, прошел ровно год
С момента нашей первой встречи, ровно год,
Джек-пот, твой ход, ночи напролет,
Просто друг или знакомый, кто тебя поймет?
У нее со льдом виски, у меня - Тера-Флю,
Она на движеньи, а я чего-то жду.
Белый снег в горячем июле,
Ее слова для меня как пилюли.
Просила все простить, умоляла: "Вернись!",
Держась за карниз: "Не смотри вниз!",
Я вытащу сердце, положу на стол,
Тихо сказал, что люблю, и ушел навсегда.

Стекла вдребезги бьются, когда мы вдвоем,
День меняется с ночью, а ночь - со днем,
Только ты меня не зови за собой,
Родная, пойми, любовь - это боль.

Две тысячи седьмой, саундтрек, билборд, расплата,
Провал альбом "В шоколаде",
Отчисление из института,
Скандал с продюсером, разбитая посуда,
Я собирал себя по маленьким частицам,
Что-то писал в тетрадь, пока не спится,
С отверткою в руках закручивал шурупы,
Пока пытались раскртиться R'n'B-группы.
В две тысячи восьмом открытие собственной студии,
Я был упрямым: кредиты, кризис, ссуды,
Новые люди, клубы, новые контракты,
Первый прямой эфир в две тысячи девятом,
Слухи в Интернете, сплетни в прессе,
"...Ярослав Кардэлло кому-то пишет песни..."
Автограф, сессии, концертный зал, сотни рук,
И она в черном платье в первом ряду...

Стекла вдребезги бьются, когда мы вдвоем,
День меняется с ночью, а ночь - со днем,
Только ты меня не зови за собой,
Родная, пойми, любовь - это боль.