В небе курят тучи и луна бела и томна,
В пасти не черной будто бы большая пломба
Вижу звезды рассыпаны по небу произвольно
Я лежу в кровавой луже,
Мне давно уже не больно.
История проста моя, стара как мир она.
Как старая исподняя изрядно перестирана,
До дыр затертая, избита рецетивами
Ее не рассказать слизиво, фразами красивыми
Я был убит выстрелом в грудь,
В этом суть ,в этом черствая суть
Голые факты как ртуть.
Мои надежды растеклись по тротуару липкой струйкой крови.
Их было четверо, в черном джипе Рейндж Ровер,
Каждый был скользок, был бел как медуза,
Каждый был вооружен - тривиальным УЗИ
Эти шавки были посланы одной корявой мордой,
Он знал точно что я буду ночью в этом месте города
Дюжины очередей, людей - никого
Мимо  шавки расстреляли в меня все магазины,
И напрасно. Смертельной стала пуля номер два,
Вокорчивав разум из расширенного глаза
Я едва, едва понял что двинул кони,
Что я будущий гвоздь похоронной церемонии.
Беснуясь во звании, я подумал весело
И будет в морге собирать моё гнилое месиво
Не естественно расплостаный, металлом нашпигованный
Я будто красной краской на асфальте намалеван.
Лежу, жду карету скорой помощи,
И они там приберут к рукам мои младые мощи
Очень красиво небо, очень бледна луна
Чувствую становится вселенная мне вся видна
Она напоминает сахарную вату
Розовое, мягкое, немного липковатое
Приторная , пустая новый ракурс постигая
Я пишу кровавым сердцем, жизнь чистого листа 
Бита червовый туз , свой последний блюз 
Напиваю , ожидаю когда бог откроет шлюз
В тот мир, мой мир уже страсти, плоти, миражей
Бледные химеры, фантомы - странные, чужие.
Боже гложет с нами, небо в целом не понятно
Как я буду отмывать все эти темные пятна с биографии
На страшном суде, в этой эпитафии самому себе,
Я упустил момент расплаты за грешки земные
По всей строгости закона Божьего забыл я 
Что не надо рыпаться на большого папу
Что Богу не позеленишь жилистую лапу
Странно веришь в независимость, прокурора глаз
Подаче предстоит бойда покруче Холокоста
Просто я одинокий остров в море
Что раскинулось от жизни до погоста
Как Андрей Балконский всматриваюсь
В серое небо, как в пустые лица
Мое небо без участия , раз двадцать небо под Аустерлицом
Милиция и скорая помощь прибывают с флангов,
Медленно, плавно, как будто в ритме танго
Человек двадцать в общей сложности
По моё тело, обращаются умело, сразу видно знают своё дело
Люди в форме что-то пишут в протоколах
Перетряхивают карманы, подбирают гильзы, порох
Люди в белых халатах накрывают простыней глаза
Но я знаю там сверху в апатичных небесах,
Дымно курят тучи и луна бела и томна 
В пасти не черной будто бы большая пломба....