Не раз повторял капитан, что все беды от женщин,
И коль хоть одна на борту, то фрегат - не жилец.
С единственной той, что зовётся Удачей, обвенчан.
Другую он вряд ли б когда-то повёл под венец.
Влюблялись в него сеньорины и леди, так что же?
Он был и красив, и силён, гнул дублоны в руке,
Но был океан ему всех леди мира дороже
И чуть подлатавшись, фрегат исчезал вдалеке.
Но как-то, такое бывает, берет верх природа,
Наш юнга влюбился и где-то в Сеуте убёг,
И взяли мы нового на борт за час до отхода...
И вышел в дежурство фрегат. В добрый путь, с нами Бог!

Был тонок он, как колосок, 
И невысок,
А голосок
Вам песней швы сердец, как швы бортов промажет.
Пусть плохо знал он такелаж,
Душой моряк, а, значит, наш,
И экипаж
Ему поможет с такелажем.

Два месяца скуки, но вот чей-то парус в тумане.
Смотри-ка на флаге и череп и крест из костей.
"Ну что же, - сказал капитан, - вновь удача сама мне 
Корсара послала. Наверх все, сто тысяч чертей!"

Но ошибался капитан. 
Два дня, две ночи по пятам
За ним мы шли в тумане тихою пантерой.
И вот развязка и к концу
Стоим борт в борт, лицом к лицу,
И будет бой, иль значит, будут им галеры.

Для нас рукопашная - это привычное дело,
Но жарким был бой, и рубился пират в две руки.
Тогда и меня, видишь шрам, чья-то шпага задела,
Но я расплатился на месте - претят мне долги.
И наш капитан в самой гуще, с ним справиться где там?
Они ведь с удачею были друг другу верны.
Рубился с тремя он, когда кто-то там из мушкета
Решил и его угостить с трех шагов со спины.

Не шпага - пуля, вот в чём суть,
Три шага - это тоже путь,
И не дождалась пуля с капитаном встречи.
Да, в этом суть, 
Три шага путь,
Его накрыла чья-то грудь...
Вот так мы юнгу потеряли в этой сече...

А после простились с друзьями, и тем, кто любимы,
Как есть отписали: погиб, помня, веря, любя.
И залпами с ромом усохшим воздали долги мы,
Чтоб в следующий раз помянули, быть может, тебя.
Был юнга, как брат мне, как жить дальше с вечной виною?
Кому отписать? И нашел я в его рундуке
С пометкой конверт: "Вскройте, если вдруг что-то со мною" -
Для нашего брата нет странного в этой строке.
Я вскрыл и стоял, будто кнехт, и не вымолвить слова.
Стоял и не верил, а в сердце тайфуны и мгла.
Не Виком зовут, мол меня, моё имя - Виола,
Простите, но, мол, по другому никак не могла.

Всегда семь футов кораблю, 
А я люблю,
Ну хоть в петлю,
Так извините за обман, не по злобе я.
Пусть будет счастлив капитан,
Я ж не любить его и там -
На небесах иль в преисподней не сумею.

Не раз повторял капитан, что все беды от женщин,
И коль хоть одна на борту, пропадут моряки.
С единственной той, что зовется Удачей, обвенчан...
Напился в тот день он и плакал, должно быть, с тоски...