*1 куплет (Илья Flyer):

Не успокоюсь, пока всё держу в себе молча.
Так проще, когда ты меня проверяешь на прочность.
Столько раз приползал обесточенным. Отравлен,
Но не усну, пока не приготовишь мне завтрак.

Не вылезал из-за барных стоек и тех, что
Микрофон держат пуская мысли по проводам.
В те моменты представлял, что ты где-то сейчас без одежды.
По твоим дружкам ногами махал как Вандам.

А дым переставал быть горьким,
Как Алексей Пешков, только в другую сторону.
Я здесь замешкался над ней. Пару слепил прожектор
На допросе. И куда, блядь, подевался Жека Черкас?

Нас всех уносят разные волны. 
В панике бежать туда, где нет знакомых.
Сразу же вдыхать новые порции никотина.
Мысли отфильтровал превратив любовь в картинки.

Мне новый альбом муравья, тебе игры престолов.
Мне лакосте, тебе ботильоны и что-нибудь с золотом.
Во мне хмель и солод, у тебя в стакане содовая.
Вроде выяснили, зая, ну всё, давай.

*Припев:

Имена не играют здесь роли. Я понял:
Успокоюсь, когда меня положишь на грудь свою.
Виноват Жуль Верн и его герои.
Ведь ты в чувствах великан, а я лилипут.

*2 куплет (Иван Силва):

Каждый год проходил мимо тебя.
Ни "привет", ни "пока". Как же мог?
Я не знал. Минуты как дни пролетят.
А внутри всё только сейчас ожило.

И ты красива, я убог. Я у ног твоих.
Ты подняться меня попросила.
Но я боялся. Нужен был вдох затих.
Фибры души заменяя пластидом.

Заретушировал вид через призму сути.
На заре беги, благим каприз уступит.
Глаза - небо. Тоже сделать вдох боится.
Для раненных душой нужна больница.

Но в 40 цельсия нам неси тех же блюд:
Жестокость, насилие, похоть, разврат.
Реминисценция, анамнезис, дежа вю:
Я точно был твоим в эпоху рабства.

Одна попытка пережить век.
Быть может нас таких в том бы приняли.
Холодно цветам. Каменск не Геленджик, нет.
Не важно сколько букв в твоём имени.

*Припев