А друзья любили и бросали первые камни,
А собаки ласкали и кусали за ноги.
Я смотрел в окно - смерть! Захлопывал ставни,
И дороги в Клондайк приводили в остроги.

Я из лука стрелял, чтобы невесту...
Я лягушек ласкал, думал - царевны...
Я драконов искал, чтоб спасти принцессу,
Удилами закусывал нервы.

Не о такой я мечтал - не тебе чета.
Ладонь в ладонях держал - не перечила.
В ее глазах прочитал в поле кречета,
Дикий мед и зверобой.
А разум запахом трав задурманила,
Бросала в пламя костра - не поранило.
Хватало сил до утра и, как правило,
Костры над рекой.

На фонарных столбах по улицам ада -
Линчеванный вождь воли народа.
Мне больней за косматого сторожа сада,
Который не займет свое место у входа.
А музыки столько, что можно оглохнуть.
А света чуть больше, чем можно представить.
а тепла ровно столько, чтоб не подохнуть:
Спички, сигареты и память.

Не о такой я мечтал - не тебе чета.
Ладонь в ладонях держал - не перечила.
В ее глазах прочитал в поле кречета,
Дикий мед и зверобой.
Была беременна, но нецелованна,
В морозы с крышею перезимованна.
А поливала вином и без повода,
А не слезой.

На шее мерзкая блядь и не выменять,
Ее не взять, не продать за полгривенник.
Так и подохнуть - начать снова с вымени...
Бог мой!