Это его жена, у его жены нервы напряжены. 
Она снимает пальто, обнажает плечи. «Вот, - говорит, - так легче». «Вот, - говорит, - еще бы скинуть острые каблуки, да шелковые чулки, да умыть лицо, сорвать бы кольцо – да прочно вросло кольцо, даже не видно на пальце того кольца… Ищи его, подлеца». 

Это его жена, у его жены было сорок зим, да нет ни одной весны. 
Ждали сорок весен. Не было ни одной. 
Все прошли стороной. 

«Позовите мне архангела – кузнеца! Слишком прочно вросло кольцо – не сорвать кольца!»

Колокола поют, кузнецы куют.
«Сорок земных поклонов тебе даю, 
сорок земных времен да его имен –
пусть он идет, отмолен и окрылен, 
с вышитым покрывалом, с моим крестом…
А мне бы росточек малый… 
Один росток».

В голосе дрожь да нервная хрипотца. 
Ищет кольцо на пальце – а нет кольца.

Мальчик бежит кудряв, белокур и мал.
«Мама, - кричит, - я сразу тебя узнал!».