Я усталым таким еще не был
В эту серую морозь и слизь
Мне приснилось рязанское небо
И моя непутевая жизнь.

Много женщин меня любило.
Да и сам я любил не одну.
Не от этого ль темная сила
Приучила меня к вину.

Бесконечные пьяные ночи
И в разгуле тоска не впервь!
Не с того ли глаза мне точит
Словно синие листья червь?

Не больна мне ничья измена,
И не радует легкость побед,
Тех волос золотое сено
Превращается в серый цвет,

Превращается в пепел и воды,
Когда цедит осенняя муть.
Мне не жаль вас, прошедшие годы,
Ничего не хочу вернуть.

Я устал себя мучить бесцельно.
И с улыбкою странной лица
Полюбил я носить в легком теле
Тихий свет и покой мертвеца.

И теперь даже стало не тяжко
Ковылять из притона в притон,
Как в смирительную рубашку
Мы природу берем в бетон.

И во мне, вот по тем же законам,
Умиряется бешеный пыл.
Но и все ж отношусь я с поклоном
К тем полям, что когда-то любил.

В те края, где я рос под кленом,
Где резвился на желтой траве,—
Шлю привет воробьям и воронам
И рыдающей в ночь сове.

Я кричу им в весенние дали:
«Птицы милые, в синюю дрожь
Передайте, что я отскандалил,—
Пусть хоть ветер теперь начинает
Под микитки дубасить рожь».
1923
*** 

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
 Перстень счастья ищущий во мгле,
 Эту жизнь живу я словно кстати,
 Заодно с другими на земле. 

И с тобой целуюсь по привычке,
 Потому что многих целовал,
 И, как будто зажигая спички,
 Говорю любовные слова. 

«Дорогая», «милая», «навеки»,
 А в уме всегда одно и то ж,
 Если тронуть страсти в человеке,
 То, конечно, правды не найдешь. 

Оттого душе моей не жестко
 Ни желать, ни требовать огня,
 Ты, моя ходячая березка,
 Создана для многих и меня. 

Но, всегда ища себе родную
 И томясь в неласковом плену,
 Я тебя нисколько не ревную,
 Я тебя нисколько не кляну. 

Кто я? Что я? Только лишь мечтатель,
 Синь очей утративший во мгле,
 И тебя любил я только кстати,
 Заодно с другими на земле. 

‹1925›
Не бродить, не мять в кустах багряных
 Лебеды и не искать следа.
 Со снопом волос твоих овсяных
 Отоснилась ты мне навсегда.

 С алым соком ягоды на коже,
 Нежная, красивая, была
 На закат ты розовый похожа
 И, как снег, лучиста и светла.

 Зерна глаз твоих осыпались, завяли,
 Имя тонкое растаяло, как звук,
 Но остался в складках смятой шали
 Запах меда от невинных рук.

 В тихий час, когда заря на крыше,
 Как котенок, моет лапкой рот,
 Говор кроткий о тебе я слышу
 Водяных поющих с ветром сот.

 Пусть порой мне шепчет синий вечер,
 Что была ты песня и мечта,
 Всё ж, кто выдумал твой гибкий стан и плечи -
 К светлой тайне приложил уста.

 Не бродить, не мять в кустах багряных
 Лебеды и не искать следа.
 Со снопом волос твоих овсяных
 Отоснилась ты мне навсегда.