Помнится, нога втирала в асфальт
Пятый окурок за последние полчаса, 
Так же молча пытался уловить в толпе 
Хотя бы один тёплый взгляд, добрую ноту.
Так же вряд события с утра: квартира, улица, 
Прохожих сонные лица, старый автобус,
Работа, в трубке незнакомый голос, 
Невежливый продавец в ларьке;
Снова автобус – налегке, 
И дальше в обратном порядке.
Душа ждала рассвета
Вот уж восемнадцатый год, тот же переход,
Те же стены в крестах со сломанными концами;
Тот же старик творил чудеса пальцами,
Плакали струны, будто небо в порывах страсти. 
Толкало тучи к могучим горам.
Играй, старик... Играй... 

Скажи «здравствуй», отец, не более
Я не прошу многого, просто вспомни,
Пришли гончего с письмом в строчку
Неразговорчивым: два слова, три точки. 

Скажи «здравствуй», отец, не более
Я не прошу многого, просто вспомни,
Пришли гончего с письмом в строчку
Неразговорчивым: два слова, три точки. 

Помнится, душа тосковала по июлю, 
Пальцы гладили струны всё так же, 
С материнской лаской. Здравствуй отец, - 
Да и только. Услышать бы на том конце провода,
Убрать города от отца и до сына на один миг, 
На один миг вернуть крик его посреди ночи, 
Прочитать на мятой бумажке две строчки неуверенным почерком;
Среди прохожих найти его походку, 
Увидеть руку его, среди просящих мелочь в коробку;
Робко, почти стеснительно, присел я рядом, 
Дыханием согрел пальцы. 
Он носил мотив печальный по волнам… 
Играй, старик... Играй... 

Скажи «здравствуй», отец, не более
Я не прошу многого, просто вспомни,
Пришли гончего с письмом в строчку
Неразговорчивым: два слова, три точки. 

Скажи «здравствуй», отец, не более
Я не прошу многого, просто вспомни,
Пришли гончего с письмом в строчку
Неразговорчивым: два слова, три точки.