Ты придешь на прием к врачу, а он даже не заглянет в душу. Будет спрашивать симптомы, записывать что-то и не заметит грязную, с кривым отражением лужу. Внутри кого-то. Это как протирать кровяной подтек у края рта, при желудочном кровотечении. Уже после смерти больного врач прочитает это подобие стихотворения.
У того, кто пришел на прием, больной желудок, тут понятно, что тот без отрыва есть всякое дерьмо, днем и ночью, уже несколько суток. Больной не сидел на диете, его не держали в плену, не морили голодом, он не может забыть прошлое, не может забыть о той. Боль в груди он путает с ненасыщенностью утробы и пытается забить едой. 
У больного постоянный насморк, закапывайся сколько хочешь, в тазике с водой ноги грей ни грей, пока он ходит по холодному асфальту города, в любом направлении, в любую погоду, без конца вспоминая о ней.
У сидящего в кабинете, глядящего в стену, больные почки и врачу может всякое казаться, но причина, очевидно, находится где-то в строчках предыдущего абзаца.
Человека с сухими губами, постоянно мучает кашель, легкие стали тяжелыми. Женщина в белом халате спросит: "Курите? Вот почему и не дружите со своими альвеолами.". А его что-то внутри грызет, он не может о ней забыть, потому предпочтет мукалтину, новую пачку сигарет купить.
У больного проблемы со сном и уже что-то похожее на мигрень. Он уж в сотый раз в свидетелях того, как за ночью приходит день. Только подсудимому схема понятна и ясна. Он забивает мысли о ней всем подряд, в ожидании беспробудного сна. 
И вряд ли расскажет больше о смещении позвонков и разном расстоянии между точек
снимок МРТ, чем то, что написано в тексте предыдущих строчек. Из рук в руки будут передавать толстую карточку и составят, на их взгляд, полную картину, но так и не ответят, почему больной не может поднять голову, вдохнуть глубже и выпрямить спину.
Не скажут, почему стало хуже зрение и сердце бьется так, будто больному намного больше лет. И с какой по счету бутылкой больной выбросил в мусорный бак иммунитет. 
Почему стала хуже память, почему его все забыли. Лев Толстой "Живой труп". Мы не поняли, он не сказал. Ты в халате, а я без футболки, ты и я его вместе убили.