Январь сорок седьмого года выл
Холодные ветра несли нам вести,
О том, что прах бойцов Руси остыл
И мы прошли эпоху русской чести.

Царил мир и порядок красных орд
На фоне перекошенных развалин,
И тех, кто был чрезмерно лих и горд
Душой всей презирал товарищ Сталин.

Кто встал по правый берег той войны
Кто честным оказался при проверке
Того в обход всех норм сыны луны
Заочно осудили в Нюрнберге.

А год спустя в заснеженной Москве 
Судили атаманов русской веры.
И среди них – фон Паннвиц во главе,
Что не желал жить в западном вольере.

Он говорил слова как божий свет:
«Святая верность – вот моё спасенье,
Делил я с казаками лад побед
И с ними разделю я пораженье!»

Сквозь толщу лжи мы помним этот миг
Когда в союз шли пленные повстанцы…
Когда сломался меч огня блицкриг
И клятвы слов нарушили британцы.

Фон Паннвиц – чести верный генерал
Германский генерал, но русский духом…
Спи с миром наш походный атаман
Земля Руси – да будет тебе пухом!