Эта жажда гложет лучших из королей,
Водит руку гениальнейшего убийцы:
Осознать: для отступления нет полей
и почувствовать клинок у своей ключицы, 
признавая поражение, сладкий плен
предвкушая,
замирая и щурясь сонно.

Улыбаться:
- Проходи. Молоко? Глинтвейн?
Становиться несуразным и невесомым.
Не пророчить «после», перечеркнуть все «до» -
О дворцах ли, шалашах ли, каморках тесных…

Я терялся в легкой вязи твоих следов,
В городах твоих, закатах твоих и песнях,
В переулках наших связанных в узел снов,
Нерассказанных историй, тенистых парков…
Эта осень будет пятой (или шестой?)
Опрокинувшей тобой меня на лопатки.

Я и жив, и с виду будто бы невредим.
Но внутри - шуршит,
шуршит
в холостом режиме…

Убери, прошу, колено с моей груди -

Не пиши.
Уже достаточно.
Не пиши мне.