Посланьице.

Да ладно тебе, моя девочка, не переживай, мне не привыкать.
Это ты умеешь, как солнышко, освещать.
Я уже сомневаюсь, что стоит вообще рот открывать,
И кому-то что-то доказывать, завещать,
Лучше вот всегда как-нибудь так красноречиво молчать,
Чтобы им казалось, что слишком глупо вопросы лишние задавать.

Это ты привыкла людей ценить не за что-то, а просто так
Я же за год последний стала прокуренной, как моряк
И сама из себя уже вся Офелия, жизнь – табак.
Открываешь глаза, и так хочется, чтоб никак,
Чтобы где-то существовал твой заклятый тайный враг,
Ну хотя бы наш известный уже маньяк,
И тебя прирезал как-нибудь невзначай, лучше натощак
Чтобы весить меньше посмертно. [bad word] 

Я себя сама уже почти завела в тупик, хоть на стену лезь.
Я бегу километров 200, с винтовкой наперевес
И неустанно сердце стучит, безжалостно кровоточит срез.
И спасение где-то моё, наверное, всё же есть.
Вот живёт себе, громко, со вкусом, смеется, ест,
Он красив, умён, идеален, прям бабушкин интерес,
Это он забрался и прорубил порез.
Ну а как не дать ему зарасти – так пожалуйста, Рося здесь,
Она способ найдёт, если только он есть.

Вы, пожалуйста, не мешайте мне, не ищите повода
Может быть, у меня страдание вместо голода,
Много жрать нельзя, разнесёт, как от жала овода
И приходится вот испытывать. Привыкаю смолоду,

А теперь понравилось. Я себе нашла тут одно призвание,
Ну одно из самых, знаете ли, простых. Не мечта, желание,
Уж, конечно, лёгкое в исполнении. Наказание
Я себе придумала креативно, творчески. Попадание
В сердце. Не старайся понять, это для понимания
Слишком неадекватно. Я знаю исход заранее.
Чтоб исполнилось, нужен джинн или заклинание,
Ну а так –  влачить мне существование
Без надежды на тёплое щекотание.

И сидишь вот так, глазки вылупив в монитор, даже без движения,
И огонь внутри тускло мерцает, взметаясь от каждого дуновения,
И микстура кончилась, чтоб замедлить растущее воспаление.
Да кому теперь важно, где – карма, а где – везение,
Где талант, а где так, шарлатанство и самомнение.
Просто я-то здесь... Привет, ну и как там твоё зажжение -
Запылало или пока только готовится к отправлению?
Я тебе желаю всех благ, успеха, и чуточку сожаления
О счастливом отрочестве в нашем глухом селении.

Вот так-так, моя девочка, ты извини за порыв души
Мы с тобой – лишь милые и наивные малыши.
И теперь тебя понемногу уже начало душить,
Не беда, нам ведь некуда здесь спешить,
Жизнь ещё успеет нас помучить и покрошить.
Где-то там есть роза…А это – лишь первый шип
И немножко горчит, и судьба безжалостная вершит,
И когда-нибудь наиграется, иссушит.

Вот тогда мы сядем за столик, поговорим,
Вспомним за чашкой кофе, как было тепло внутри,
И пылало в августе, и морозили январи.
Ну а нам впереди виделись алый парус и краснота зари.

А ещё нам слышались голоса, тёплый, бархатный, близкий смех.
Параллельный мир, где счастья хватало на всех
И мы все грешили, мы так полюбили грех
И почти не думали о плохом, чувствовали, понимали всех.
Наши радиоволны не приносили помех.

А на той, настоящей планете мерцала мне глаз синева,
Сразу двое далёких и близких
Волшебные острова,
Голос мягкий мне что-то шептал, слышно было едва-едва,
А в глазах помутилось, и ноги подкашивались сперва.
Но плевать я хотела на всю вселенную и, уж конечно, слова.
Я тогда ощущала такие корни родства,
Что натягивалась опасно невидимая тетива,
И хотелось напиться, чтоб взорвалась голова. 
Там сверкала огнями твоя немыслимая Москва.

Но пора уже мне закругляться, совсем свихнулась
Ты прости, моя девочка, что я в себе замкнулась.
Видишь ли, просто ниточка натянулась
И порвётся скоро, наверное. Я очнулась,
Спала анестезия, вот прорвало, вернулось.
Из меня уже проза почти, так что я до больницы,
То есть, внутрь. Буду лежать, глумиться,
Хохотать и плакать. Может, ещё родится
Да когда-нибудь кому-нибудь пригодится.