мнительность - это подозрения, что соседи не умеют пользоваться газом, и рано или поздно ты с ними взлетишь на воздух. ипохондрия, вспоминаешь во время еды, что руки не мыл, а до этого днём ими трогал тьму ручек в метро, перил в переходах. ипохондрия - это когда едешь в другой город и рассчитываешь подхватить что-то худое, не дождаться, умереть до приезда скорой.

природа меня эксплуатирует, я ей что-то должна, родись я на 3-4 века раньше - валить бы мне сахарный тростник в колониях, побрякивать в сибири кандалами за убийство барина, эксплуатирует меня нахально. когда я собираюсь сбежать в небытиё, она не катанием так мытьём кричит так злобно и страшно - "стража, стража!", мне приходится мучиться дальше.

холодного крана холодный расчёт, мирно вода по трубам течёт. продали Иосифа - и тебя продадут. что говорить, упала на нож, так нелепо, прищурилась, околела, губы белые, лицо зелёное, нет силёнок. перевернулась на новый бок, встречаю расплату. она в дверях, она неряха, но ты встречай. сколько лет ты пропускал через желудок мир - теперь, пожалуйста, умри. спичка горит с головы. принесите, дайте воды. пьёт меня, как сок с берёзы, боль становится серьёзной, пишу чтобы хоть как-то отвлечься. тело вздыбилось на кровати - хватит хватит ХВАТИТ.. боль опускается ниже, даже если блевать - не уходит. 

ну, специалисты своих областей, куда деваться теперь неврастенику? лежу с открытым ртом, в потолок втыкаю.
бедность разъебала лиру в щепки, подбросила в огонь печи, покормила. для пессимизма нужно быть только честным перед людьми. пакеты с мусором, бомжи или и то, и другое? я спокойна, я в большинстве, глохну, слепну с годами, как все, не различаю дали совсем.

вошла с фонарём во мрак твоей комнаты, указала на тени вещей, на наскальную живопись на стенах пещеры - всё, что у меня есть, и если завтра прикажут умирать или собирать в дорогу вещи на вынужденный переезд - это всё, что у меня есть. кладёшь горемычную голову мне на плечо - всё меняется, всё течёт, и разница между нами только в том, что ты мечтаешь о лете зимой, а я не мечтаю. но этой ночью, пятница, музыка_тире_луна, лезут души знакомые осторожно, ползком выдворяя. намотала кругов по трижды проклятой местности - ничего не нашла. живи как знаешь - к этому ничего не добавишь. живи как знаешь.

мы здесь просто постольку-поскольку. темно, хоть глаз выколи; мы здесь, потому что привыкли много читать, много писать и будем обязательно не покладая рук, будешь гордым по совести. у меня закрываются глаза, мама отрезает мне таблетки с блистера, спрашивает о способности на самоубийство, я отмахиваюсь - верни очи, помогает от него только сон. стены отстали сыростью обоев постоянной, может быть оно плохое, на дверь учителю укажут ученики, я знаю что будет дальше, сколько скинут завтра с цен, какой процент погибнет в автокатастрофах. скреби черепушку до крови, се ла ви, книги в горло не лезут. квартиру вырвало, и вот я на улице зашла во сне в магазин - а там одна водка да пиво.собрала вещи засветло, направилась домой по шпалам любовь, споткнулась, разбила лоб, обиделась, ушла. открываю бар, достаю вино, мой барный штоф на сегодня шкаф, и прячу в нём, как дорогое самое, спиртное - от лишних глаз, от лишних вас. если довести до последней откровенности, попробовать копнуть глубже, остаётся при мне одна ценность, да и та лежит тут же. представляете, на что способен прах? подшитая в стопку бумага, мерзкая жизнь в складках халата. оглядишься, увидишь - нет радости курить в окно, глушить закрывшись в комнате полусладкие, полусухие - скверно. морока и дыра, ничего общего, поговорите на мёртвом латинском, постарайтесь быть искренними всеми правдами и неправдами, стихами Бродского и Данте.

много ли водопровод поправит? много ли косноязычных языков эту поэзию присовокупит к тому чтобы пришли на бесцельное существование мыслящие, мучающиеся, разные индивиды? разорвут психологи, сошьют, зашьют вам ласковые цепи из крапивы. "учись и не пей" - сказал Достоевский, - "учись и не пей, нельзя. не дай увидеть суду, как дурна стезя"