Жили-жили — оба-на!.
Глядь: иные времена!

Мы тут слушали Бетховена давеча,
А как закончилась в бутылке «Посольская»,
Я поставил Александра Аркадьича,
И обуяла меня грусть философская.
«Устарел он, – говорят мне товарищи. – 
Мы уж строй сменили к чёртовой матери,
Личность есть, а культа нет — потрясающе! 
Трали-вали, торжество демократии!
Шуршат лимузины, искрится вино,
Жратвы в магазинах, как грязи, полно!
Текут инвестиции, крепится власть,
И даже в провинции есть что украсть!
Живём в шоколаде, а что алчем рубля, 
Так не корысти ради, а радости для!
Триумф креатива — апгрейдинг умов! 
А главное пива сто двадцать сортов! 
Перспективы — мать честна! 
Да, иные времена... 

А какая-нибудь бабка Кузьминична
Небеса коптит в деревне заброшенной
Под какой-нибудь Интой или Кинешмой —
Расскажите ей про всё про хорошее!
Это ей вы расскажите, ораторы, 
Что свободу мы такую забацали: 
Хочешь — деда выдвигай в губернаторы! 
Хочешь — бизнес открывай с итальянцами!
А бабка все плачет, что трудно живёт —
Какой неудачный попался народ!
Отсталая бабка привыкла к узде: 
Ты ей о свободе, она — о еде.
Ты что же не петришь своей головой:
На всех не разделишь продукт валовой!
Зато в Центробанке накоплен резерв — 
И скоро всем бабкам дадут по козе!
Глянь-ка, бабка, из окна:
Вишь? О! Иные времена!

Но те ж за городом заборы,
Те же строятся вожди.
Генералы, прокуроры,
Поп-кумиры да актёры —
Честный люд, нечестный люд —
Справно денежку куют.
Вроде жареным не пахнет,
Чёрный ворон не кружит,
Олигарх над златом чахнет,
У метро алкаш лежит.
Складно врет номенклатура:
Счастье, мол, не за горой.
А страна сидит, как дура,
И кивает головой.
Кому бутик открыть, кому окоп отрыть…
А с Тверской страна не видна. 
А кто плохо жил, будет плохо жить. 
Это всё они — времена...

В избе тикают с одышкою ходики,
И давление за двести — подняться бы...
Но Кузьминична корпит в огородике,
Рвёт амброзию артрозными пальцами.
Деду стопочку нальёт — пусть поправится,
Сыпанёт пшена в курятник с наседками,
Аллохол глотнёт — и в церкву отправится,
Захромает бодро вслед за соседками. 
Идут бабуленьки, мелки, белоплаточны,
Идут гуськом благодарить Творца 
За желтизну пасхального яйца, 
За голубую неба непорочность, 
За пенсион свой — маленький, но прочный,
Идут, крестясь от самого крыльца. 
Мешает лишь один холецистит 
Общаться с Богом.
Ну да Бог простит.

.. Значит, Галич устарел? Очень может быть.
Так что не нравится? Да всё вроде нравится...
Да, иные времена, но в чём-то схожие... 
А для Кузьминичны так вовсе без разницы. 
Виноваты сами — дедушки, бабушки — 
Слишком рано родились, жили в сирости. 
Но дали льготы на проезд? Вот и ладушки. 
Трали-вали, торжество справедливости.
Басан, басан, басана,
Сейчас не время — ВРЕМЕНА.