На острове Эн, под банановой пальмой,
где курица лапой писала стихи,
коньячные дети от первого тайма, 
рожденные слепо-немы и глухи...

Седых баобаб обморожены лица,
синоптики-звери гадают на птицах,
летят гололеты, сирены, кареты,
от лета до лета, от лета до лета...

Халера, метель, айболиты, надежды, 
целебные губы и паузы между...
Мне, вместо карана, читает трактаты
озябший араб патологоанатом.
На острове Эн, где я стала большая,
мне вместо Ивана - петровая Русь.
Но будет зима, когда я обветшаю
и синею птицей отважно сопьюсь...

И то-то всем синоптикам придется по утрам
гадать: пойду ль я, выйду ль я да нах
в тренировочных штанах
через дорогу до ларька?
или пока останусь дома в облаках,
оставив землю в дураках?
  
пойду ль я, выйду ль я да нах
в тренировочных штанах
через дорогу в облака?
Или пока всего лишь до ларька?
Пусть будет небо в дураках!
Пусть будет небо в дураках!
И небо в белых дураках!
Да будет небо в дураках!
И небо в белых дураках!