[Тарантул]
 В небе курят тучи, Мисс Луна бела и томна.
 В пасти неба черной, будто бы большая пломба.
 Вижу звезды рассыпаны по небу произвольно.
 Я лежу в кровавой луже, мне давно уже не больно.
 История проста моя, стара как мир она,
 Как старое исподнее, исправно перестирано до дыр, затёрто,
 Избито рецидивами, её не рассказать слезливо, фразами красивыми.

[Озяб]
 Я был убит выстрелом в грудь, в этом суть.
 В этом черствая правда, голые факты как ртуть.
 Мои надежды растеклись по тротуару липкой струйкой крови,
 Их было четверо в черном джипе Range Rover.
 Каждый был скользок, был бел, как медуза,
 Каждый был вооружен тривиальным узи.
 Эти шавки были посланы одной корявой мордой,
 Он знал точно, что я буду ночью в этом месте города.

[Тарантул]
 Дюжина очередей - редей никого мимо,
 Шавки расстреляли в меня все магазины.
 И напрасно, смертельной стала пуля номер 2!
 Выкорчевала разум из расширенного глаза.
 Я едва-едва понял, что двинул кони.
 Что я будущий гвоздь похоронной церемонии.
 Беснуясь, в агонии, я подумал весело
 Им будет в морге собирать мое гнилое месиво.

[Озяб]
 Неестественно распластанный, металлом нашпигованный.
 Я будто бы красной краской на асфальте намалёванный.
 Лежу, жду карету скорой помощи,
 Они там приберут к рукам мои младые мощи.
 Очень красиво небо, очень бледна луна,
 Чувствую становится вселенная мне вся видна.
 Она напоминает сахарную вату, розовая, мягкая немного липковатая.

[Тарантул]
 Йоу! Приторная, пустая новый ракурс постигая, 
 Я пишу кровавым сердцем жизнь с чистого листа.
 Я битый червовый туз, свой последний блюз напеваю,
 Ожидая когда Бог откроет шлюз
 В тот мир, мой мир уже страсти плоти, миражи.
 Бледные химеры, фантомы странны и чужи.
 Боже, гложет страх, в небе целом непонятно,
 Как я буду отмывать все те тёмные пятна с биографии, на Страшном Суде.
 В этой эпитафии самому себе,
 Я упустил момент расплаты за грешки земные,
 По всей строгости закона божьего забыл я,
 Что нет мазы рыпаться на Большого Папу,
 Что Богу не позеленишь, жилистую лапу.
 Странно верить в независимость прокурора Господа,
 Чую предстоит байда, покруче Холокоста мне...

[Озяб]
 Просто, я одинокий остров
 В море, что раскинулось от жизни, до погоста,
 Как Андрей Болконский, всматриваюсь в серое небо
 Как в пустые лица,мое небо безучастней раз в двадцать, неба под Аустерлицем.
 Милиция и скорая помощь прибывают с флангов.
 Медленно, славно, как будто бы в ритме танго,
 Человек двадцать в общей сложности по мое тело.
 Обращаются умело, сразу видно, знают свое дело.
 Люди в форме, что-то пишут в протоколах.
 Перетряхивают карманы, подбирают гильз ворох.
 Люди в белых халатах накрывают простыней глаза,
 Но я знаю, там, сверху, в аппатичных небесах.
 Дымно курят тучи, Мисс Луна бела и томна.
 В пасти неба черной, будто бы большая пломба.
 Вижу, звезды рассыпаны по небу произвольно,
 Я лежу в кровавой луже, мне давно уже не больно...