VII

     На пятый  день,  опять-таки  благодаря  барашку,  я  узнал   секрет
Маленького принца.  Он спросил неожиданно, без предисловий, точно пришел
к этому выводу после долгих молчаливых раздумий:
     - Если барашек есть кусты, он и цветы ест?
     - Он есть все, что попадется.
     - Даже такие цветы, у которых шипы?
     - Да, и те, у которых шипы.
     - Тогда зачем шипы?
     Этого я не знал.  Я был очень занят:  в моторе заел один болт, и  я
старался  его отвернуть.  Мне  было  не  по себе,  положение становилось
серьезным,  воды  почти  не  осталось,  и  я  начал  бояться,  что   моя
вынужденная посадка плохо кончится.
     - Зачем нужны шипы?
     Задав какой-нибудь  вопрос,  Маленький принц никогда не отступался,
пока не получал ответа.  Неподатливый болт выводил меня из терпенья, и я
ответил наобум:
     - Шипы ни зачем не нужны, цветы выпускают их просто от злости.
     - Вот как!
     Наступило молчание. Потом он сказал почти сердито:
     - Не  верю я тебе!  Цветы слабые.  И простодушные.  И они стараются
придать себе храбрости. Они думают - если у них шипы, их все боятся...
     Я не ответил.  В ту минуту я говорил себе: "Если этот болт и сейчас
не  поддастся,  я  так  стукну  по  нему  молотком,  что  он  разлетится
вдребезги". Маленький принц снова перебил мои мысли:
     - А ты думаешь, что цветы...
     - Да нет же! Ничего я  не думаю! Я ответил тебе первое,  что пришло
в голову. Ты видишь, я занят серьезным делом.
     Он посмотрел на меня в изумлении:
     - Серьезным делом?!
     Он  все  смотрел  на  меня:   перепачканный  смазочным  маслом,   с
молотком  в  руках,  я  наклонился  над  непонятным  предметом,  который
казался ему таким уродливым.
     - Ты говоришь, как взрослые! - сказал он.
     Мне стало совестно. А он беспощадно прибавил:
     - Все ты путаешь... ничего не понимаешь!
     Да,  он  не  на  шутку  рассердился.  Он  тряхнул  головой, и ветер
растрепал его золотые волосы.
     - Я  знаю одну планету,  там живет такой господин с багровым лицом.
Он за всю свою жизнь ни разу не понюхал цветка.  Ни разу не поглядел  на
звезду.  Он никогда никого не любил. И никогда ничего не делал. Он занят
только одним:  он складывает цифры.  И с утра до ночи твердит  одно:  "Я
человек  серьезный!  Я  человек  серьезный!"  -  совсем как ты.  И прямо
раздувается от гордости. А на самом деле он не человек. Он гриб.
     - Что?
     - Гриб!
     Маленький принц даже побледнел от гнева.
     -  Миллионы  лет  у  цветов  растут  шипы.   И миллионы лет барашки
все-таки едят цветы.   Так неужели же  это не серьезное  дело -  понять,
почему они  изо всех  сил стараются  отрастить шипы,  если от  шипов нет
никакого толку?  Неужели это не важно, что барашки и цветы воюют друг  с
другом?  Да разве это не серьезнее и не важнее, чем арифметика  толстого
господина с багровым лицом?  А  если я знаю единственный в мире  цветок,
он растет только на моей планете,  и другого такого больше нигде нет,  а
маленький барашек  в одно  прекрасное утро  вдруг возьмет  и съест его и
даже не будет знать, что он натворил? И это все, по-твоему, не важно?

     Он сильно покраснел. Потом снова заговорил:
     - Если любишь цветок - единственный, какого больше нет ни на  одной
из  многих  миллионов  звезд,  этого  довольно:   смотришь  на  небо   и
чувствуешь себя  счастливым.   И говоришь  себе:   "Где-то там живет мой
цветок..." Но если  барашек его съест,  это все равно,  как если бы  все
звезды разом погасли!  И это, по-твоему, не важно!
     Он больше не мог говорить.  Он вдруг разрыдался. Стемнело. Я бросил
работу.  Мне смешны были злополучный болт и молоток,  жажда и смерть. На
звезде,  на планете - на моей планете, по имени Земля - плакал Маленький
принц,  и надо было его утешить.  Я взял его на руки и стал  баюкать.  Я
говорил ему:  "Цветку,