Родился на улице Герцена, в гастрономе номер двадцать два. Известный экономист, по призванию своему библиотекарь, в народе -- колхозник, в магазине -- продавец, в экономике, так сказать, -- необходим. Это, так сказать, система. В составе ста двадцати единиц.

Фотографируете мурманский полуостров -- и получаете телефон океана. И бухгалтер работает по другой линии, по линии библиотеки. Это уже не воздух будет, это академик будет! Ну, вот можно сфотографировать мурманский полуостров, можно стать воздушным асом, можно стать воздушной планетой, и будешь уверен, что эту планету примут по учебнику! Значит на пользу физики пойдёт одна планета.

Величина, оторванная в область дипломатии, даёт свои колебания на всю дипломатию. А Илья Муромец даёт колебания только на семью на свою. Спичка в библиотеке работает. В кинохронику ходит, зажигает в кинохронике большой лист. В библиотеке маленький лист зажигает. Огонь будет вырабатываться гораздо легче, чем учебник крепкий. А крепкий учебник будет весомее, чем гастроном на улице Герцена. А на улице Герцена будет расщеплённый учебник. Тогда учебник будет проходить через улицу Герцена, через гастроном номер двадцать два, и замещаться по формуле экономического единства.

Вот в магазине двадцать два она может расщепиться, экономика. На экономистов, на диспетчеров, на продавцов, на культуру торговли… Так что в эту сторону двинется вся экономика. Библиотека двинется в сторону ста двадцати единиц, которые будут предмет укладывать на предмет. Сто двадцать единиц предметов физиков. Электрическая лампочка горит от ста двадцати кирпичей, потому что структура, так сказать, похожа у неё на кирпич.

Илья Муромец работает на стадионе Динамо. Илья Муромец работает у себя дома. Вот конкретная дипломатия. Открытая дипломатия -- то же самое. Ну берём телевизор, вставляем в мурманский полуостров, накручиваем там всё время чёрный хлеб. Дык что же -- будет Муромец что ли вырастать, Илья Муромец что ли будет вырастать из этого?