Пыльный пазик, меня вези, буксуя, по грязи,
Тряси меня на ухабах холодной осени.
Туда, где нищему не стыдно побираться,
Где матерятся, разминая "Приму" в пальцах.
Как в оккупации, сёла тревожны и пусты,
И русла серых рек ныряют под мосты.
Прости, что я давно тут не был, не видел это небо.
Водила переключит скорость, повернёт налево.
За лесом пять домов, кладбище и монастырь,
В некрашеных оградах звёзды и кресты.
Листы дрожали в лужах, и слёз не нужно,
А нужно три глотка из оловянной кружки.
Кружилось кружево, а вот и первый снег.
Купола и колокольня в квадрате белых стен,
И над вратами строгий нерукотворный Спас
Скорбит о нас, и я стыжусь печальных глаз,
Стыжусь себя, усталого и злого.
Я шёл на исповедь, но не нашёл ни слова.
Внутри меня как будто эта мёрзлая земля,
Над чёрными полями ветер вертит вензеля.
Ударил колокол, и я перекрестился,
И монастырь как будто в небеса переместился.
"Не улетай... Постой..." – с надеждой и тоской.
Я помолюсь у лика Божьей Матери Донской.