В доме горшечника - глина, кружало…
Лепит горшечник из глины сосуд. 
Трудится Мастер. Забыл Он про жалость, 
Глины комок пальцы давят и мнут. 
Если бы взялся неопытный кто-то – 
Глина осталась бы грязи куском. 
Трудится Мастер. Он знает работу: 
Полон сосудов горшечника дом. 
Глина под пальцами стонет и плачет: 
"Лучше бы глиной вовеки лежать!" – 
Сделать сосуд невозможно иначе, 
Только вот так - глину пальцами жать. 
Мастер склонился над кругом гончарным…. 
Он не волнуется и не спешит, 
Времени, кажется, не замечает… 
Что за сосуд Мастер сделать решил? 
Он не искал чьих-то умных советов, 
Ни от кого Он подсказки не ждал. 
Лепит из глины, рукою согретой, 
Что за сосуд? - Никому не сказал. 
И очертания уже появились…
Форма, изящество линий… Кувшин!
Пальцы кружились, кружились, кружились,
Мастер работу почти завершил. 
Глина от этой работы устала: 
"О, поскорей бы закончился труд!" - 
Мастер трудился, а глина не знала, 
Что на глазах превращалась в сосуд. 
Он становился все глаже и глаже… 
Чудо! - в кувшине жила красота. 
Глина вздыхала: "Когда же, когда же?" – 
Но для горшечника - что-то не так. 
Мастер смотрел. Он задумал другое: 
Без сожаления кувшин вмиг был смят. 
Глина кричала: "Да что же такое? 
Рядом на полках кувшины стоят. 
Чем я была хуже тех или этих? 
Я не хочу возвращаться на круг…" - 
Мастер все слышал. Но Он - не ответил, 
На пол Он глину не бросил из рук. 
И началась вся работа сначала…
Сколько терпения Мастер имел! 
Снова склонился над кругом гончарным…
Ночь за окном, но Он спать не хотел.
Теплые пальцы… Простое кружало…
Как бы работа была ни трудна, 
Глина смирилась, и - мягкою стала. 
"Я - потерплю…" - прошептала она. 
И завершится работа к рассвету… 
Глины комочком я - в Божьих руках. 
Больно сосудом стать. Знаю об этом. 
Мастер Свои мне откроет секреты - 
Что за сосуд будет там, в небесах?