Огни ночного мегаполиса вдали гасли,
Тенью тая, улетая в небеса красками…
Эти глаза напротив не лгали в дыму теней,
Дети бредили о счастье шоколадными конфетами.

Огни ночного мегаполиса вдали гасли,
Тенью тая, улетая в небеса красками
Эти глаза напротив не лгали в дыму теней,
Дети бредили о счастье шоколадными конфетами.
Об этом плакали и шутили, но не он
Ночью замечал свет в окнах и стучал в дверь молча,
Замерзая от ледяных взглядов в высь высотных новостроек,
Строил на песке планы, в капканах города этого навсегда уснул
На бульваре, времени не наблюдая, дул ветер,
“Верите мне или нет — неважно”, — говорил он нам,
И опять гулял по лужам пьяный до утра
Поднимал воротник, холодный воздух выдыхая,
Нервно спички доставал и, как и Мая, их ронял он
Их равняла эта долгая весна по именам
Над мостами загорались фонари, и он устал.
Тихо, эта ночь похожа на вчерашний день,
Неделями ждали его и упустили тлеть…
Пепел был на вкус как-то не хуже мармелада
В глазах мутнело, каменной рекой так и застыла влага,
Благо, паленые редели к вечера концу.
Дождь играл по крышам ту же лунную сонату,
И только лишь улыбка не бежала по его лицу,
А тело согревали последние лучи заката.

Огни ночного мегаполиса вдали пели,
На вкус как пепел, и осень всю неделю
На глазах оседала солью в свете фонарей
Пятое письмо Маи за эти пять дней.

Эти дни длились так долго, Бог мой.
Будто бы волны застыли над рекой вовремя
“Во время!” — думал я, роняя взгляды
На корзины полевых цветов, убитых майским градом.
Граммами меряли чувство, делили надвое,
Кому не доставалось — еще сыпали заново,
И было засветло, когда луна мне пела что-то,
За спиной играла флейта, Мая говорила шепотом…
Потом еще шальные дожди, потом мы шли и,
Носом шмыгая не то от гриппа, не то от обиды,
Шли последние часы.
Искоса читал газету прошлогоднюю я,
Прошел год уже зря этот...
В зареве камней малахитовых… мало...? Квиты мы!
Эти сумерки опять пропитаны свободой приторной,
И пригород, и колокольня в центре дремлют,
Теперь и эти звезды спят под сердцем у Вселенной.
Все эти люди кругом меня считали больным,
Когда я говорил, что слышу стон картин,
И что ночами в холле со мной говорят на “ты” лампы,
Будь она неладна, эта пыль белая,
Как бы небо не падало, ему было все равно
Вроде он летает высоко и пьет до дна мелодии на брудершафт
С соседним листопадом падал снег,
А Мая угадала — май застыл в календаре.

Огни ночного мегаполиса вдали пели,
На вкус как пепел, и осень всю неделю
На глазах оседала солью в свете фонарей
Пятое письмо Маи за эти пять дней.