Я сижу на Арбате и ловлю мышей,
На местном Арбате - местных мышей. 
Мышеловка моя как всегда пуста, 
"Уездный город N", - чьи-то шепчут уста, 
И чей-то голос вослед: "Эта схема проста".

А я торчу в этой схеме Бог знает сколько лет, 
В городе А - энное количество лет. 
А в небе голубом горит одна звезда, 
Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда. 
Этот город - золотой, ну просто беда!

Перед бедой молкнут звуки, и меркнет свет. 
Перед бедой всегда молкнут звуки, и меркнет свет. 
И если ты не женат, и если ты не богат, 
Не смешон, не влюблен, не дурак и не враг, - 
Кто виноват, скажи-ка, брат, ну кто виноват?

А виновата стрела, которою годы летят. 
Или годы виноваты, что стрелою летят. 
И ты можешь ходить как запущенный сад, 
И ты можешь ходить как цветущий зад, 
Но постой, постой, постой, оглянись назад!

Оглянись, незнакомый прохожий, мне взгляд твой знаком. 
Неподкупный, зараза, а все же знаком. 
Не ты ли тот Скоморох, что потешал «Стадион», 
А сняв колпак, сказал Башлачеву: "Вон!" 
Не ты ли тот отец рок-н-ролла, что на деле Кобзон?

О не забудьте купить билеты на прощальный концерт -
Иосиф Кобзон дает прощальный концерт. 
Он споет вам это, он споет вам то, 
Шикарный блюз про гитару, дрянь и пальто, 
И еще на "бис" "Гудбай, Америка, о!"

О-о! Я сижу на Арбате и ловлю мышей. 
"О-о!" - это знак удивленья, что нету мышей. 
А вверх и в темноту уходит нить, 
Там ловкие руки, здесь наша прыть, 
Это вам не Чижам и Колибри дули крутить.

Крути не крути, но в каждом из нас Фома: 
Что такое осень, горе ты мое от ума? 
Осень - это кладезь, баунти, рай, 
Небо, донна-мадонна, что хошь выбирай, 
А не веришь, спроси у листьев, где он - вечный май?

А из мая летящей походкой выходишь ты. 
Я спросил у ясеня, тополя, где же ты? 
Я ходил в Зоопарк, пил с Алисой вино, 
Я принес с АукцЫона Аквариум, но 
На каждой стене Nirvana, немое кино.

Герой умер. Доброе утро, новый герой! 
Ну подиви нас хотя бы тем, что ты тоже Цой. 
И я поверю в воскресение тех, кто сгорел 
В Крематории, погиб от Коррозии тел, 
Или стал как моллюск Наутилус - рассыпчатый мел.

Мел не мел, имел - не имел, успел - не успел. 
Гуляй, Ванюха, пока брюхо не несет на панель. 
Они ловят свой Чайф, вспоминая Секрет, 
Но рок-н-ролл мертв: Сплин, диабет. 
Они жуют свой "Орбит без сахара", "Выхода нет".

Но есть ослепительный вход, за него и держись. 
Именно он, а не выход, называется жизнь. 
Но гитара и струны без выхода яд: 
Му-Му и Герасим, Карл и кастрат, 
Вот такой, блин, вечный хилый закос под Арбат.