Как ни странно, но все же, по-моему, юность сгорела, 
Первый признак - что трезво о жизни я стал рассуждать.
Кружит снег незадумчивый, легкий, пушистый и белый. 
Я тебе не смогу на всю улицу громко кричать,
Даже глупости и сумасбродства навеки забыты,
Я уже не смогу даже вспомнить о нашей любви,
Помню только у дома цветы и окно приоткрыто,
И от летней грозы по дорогам струятся ручьи. 

Как ни странно, сейчас это кажется горькой потерей, 
Только порвана нить, что навеки связала с тобой. 
Как же мы расставались тогда, но я все-таки верю 
В эту добрую, нежную, глупую, давнюю боль. 
Я уже не смогу так легко петь тебе наши песни 
И читать свои первые, очень плохие стихи, 
Но мне кажется, если однажды проснусь на рассвете 
И увижу тебя, ты простишь мне все эти грехи. 

Я не знаю, когда мне придется тебя все же встретить 
И увидеть в глазах твоих, прежде веселых, испуг. 
И на Ваше ну, здравствуй, как жизнь не смогу Вам ответить 
Извините, но только на ты я уже не смогу.
Не смогу, это впрочем от многого освобождает,
И от всех объяснений не нужных уже никому. 
Сколько время прошло, лет пятнадцать, а Вы все такая 
Почему же мы с Вами расстались? Никак не пойму.

И все же - почему?