I raise my hand against ye, thief!
 For we're accustomed to receive,
 Not to give hostages
 Hear these words! Deeds are overt!

 As chaos evolves
 In worthless lies

 [bad word] congress
 At Saônes banks

 Gray sublime archon I've been called
 Through all these years I bore up
 Now may we all stay the course
 This day

 I raise my hand against it all
 I question now, did I fail?
 Or retain our dignity
 And shelter of this defilement?

Если верить древним историкам, гельветы, уставшие от постоянных конфликтов и притязаний со стороны Римской империи, покинули места обитания в 58 г. до нашей эры и мигрировали в земли, расположенные у Атлантического океана (за ними последовали многие кельтские кланы). Гельветский / Тигуриницкий (Tigurinic) вождь Divico повёл клан в великое путешествие. Исходя из некоторых политических соображений, Гай Юлий Цезарь был заинтересован в том, чтобы заставить гельветов не эмигрировать. В Женеве, а также на берегу реки Saone состоялись переговоры между Divico и Цезарем, кельтскими гельветами и римскими легионами. Divico предложили взятку, а также пригрозили, но он был неподкупным и не захотел прогибаться перед Римской империей, таким образом принеся в жертву политическую свободу своих кланов. Возможно, всё решил тот момент, когда Divico ответил на требование Цезаря, касающееся гельветских заложников, подметив, что гельветы имеют исключительно мирные намерения и не станут платить залог, поскольку кельтские гельветы привыкли получать, а не отдавать заложников. Этим заявлением Divico чётко обозначил позицию своего народа. Оно стало символом гордости, отваги, а также свободы и независимости. Как мы знаем, всё это кончилось битвой на полях Бибракты. Римские войска осадили кельтские кланы. Более 200 000 кельтов пали. В общем, Divico был символом кельтской гордости, отваги и достоинства, представляя гельветов, как людей, выбирающих смерть, а не капитуляцию на милость имперской диктатуры. Нам остаётся лишь удивляться о чём думал Divico относительно утерянных жизней. Нет никаких сомнений в том что он поступил верно, хотя, возможно перед смертью он думал, правильное ли принял решение, пожертвовав жизнями людей во имя свободы. Мы этого никогда не узнаем.