Дай фломастер. Последний раз, как последний бой,
на стене срифмовать приличное с неприли…
Закопать бы всё, как согреть бы всех под собой -
крысы, осы, котята, бабочки, журавли…

Ладно, белый, не перебесишься… перебе…
Обвиняю?!. Теперь спокойно сказать – «И ты!»
Роберт Инглунд* который год снится сам себе,
каждый раз он во сне себя режет на лоскуты…
Горизонты размыты за датою – тридцать лет.
Испугается солнце выйти, начертит круг.
Как и я, каждый раз одеваясь в больное Red,
чтобы слиться с глазами рожениц и пьянчуг.

Волос в хвостик. Свой мир в коробку. Себя в синяк.
Стать своею в толпе прошедших и Крым и Рим!
Приезжай ко мне. Приходи ко мне… просто так…
Сядем спинами, словно дети… Поговорим…
Ты же знаешь - чего мне стоил и гон и крен,
ты же видишь, как нас спасает простейший бред…
Побежали???! ...с больших и маленьких – перемен,
обалдевшие от училок и кастанед….

Рядом-рядом, а так бывает лишь у собак…
Душу в душу, но в оправдание приготовь -
руку в руку. 
А между пальцев сочится кровь…
- Может танго? 
Ты скажешь – «после… - пошли в кабак…?!»

В кабаке мы с тобой перебесимся… перебе…
Мы двумя пиджаками повесимся на скобе,
но потом разлетимся улыбками и прощай
-
а мне дома чего-то заплачется по тебе…

Дай фломастер. 
-
А хочешь вместе?
А хочешь сам….
Нарисуем вокзалы, радуги, корабли,
а сквозь нас по домам своим…. норам… по небесам -
-
крысы, осы, котята, бабочки, журавли…