Что делать, мы рано взрослели и быстро старели.
Мы дети отцов, тех, что дотанцевать не успели.
И выбрать они не успели меж смертью и ложью.
Мы их сыновья, мы верили им, так что же?

Их с раннего детства с высоких трибун поучали,
Что правда у нас с каждым годом растёт и крепчает
И что на гора будет выдано столько-то мяса.
Отец это слушал, а жил лишь на хлебе да квасе.

Потом, в сорок первом, от слов очумев, как от пьянки,
Кто с плачем, кто с матом, бросались на доты, на танки,
А бабки и матери, слушая радиосводки
Пьянели от горя, как будто пьянели от водки.

Но выжили, сдюжили, кто не погиб, тот вернулся,
А голос с трибуны опять в микрофон захлебнулся:
Мол, мы отомстили за мать, за сестру и за брата,
Теперь за работу. Неважно, что стен нет у хаты.

Узнавшие жизнь не из фильмов, рассказов и книжек,
Шутя, поучали своих непослушных мальчишек:
"Живите, учитесь, дай Бог вам не знать нашей доли!"
А сами к пивным - заглушать неутихшие боли.

Лишённые сна и здоровья на скромных окладах,
Твердите вы: всё ничего, может быть, так и надо.
Отцы, мы за вас допоём, дохрипим эту песню,
Вот только, как дальше нам жить, неизвестно.