Траурные ленты, фотография, венки, слезы,
Виновник мероприятия музыки не просит.
Моросит слегка дождь, с утра прохладно сегодня,
Как жестока судьба, вчера был жив вроде.
Но вдруг ушел, ушел туда, где нет возврата,
Где не помогут деньги, грязь дороже злата.
Лопаты копают, топтают рабочие землю,
Их тихие маты плиты только внемлют.
Звуки молотка, этот стук по крышке гроба,
Особенно внутри, сведет с ума любого.
Убого смотрится гроб, но закрыт, как заварен,
Походу плотник был силен, но так бездарен.
Навален чернозем обратно, скрылись скорбящие,
Мелкий дождик превратился в настоящий.
Плач пройдет, останутся лишь кадры в альбоме,
А пока только дождь и раскаты грома.

Похоронный ритм, не сделали Пост Мортем,
Оставили в живых среди мертвых.
Еще не вдова, но уже не жена в черном,
Отдается с горя на столе гостю, стонет.

Зачем просыпаться, когда надо спать в мире,
Когда по тебе плачут, а ты во фраке стильном,
Когда паспорт не действителен, наследие поделено,
Когда закончилось твое кино на одного?
Ты мочился в детстве, детство вернулось,
Ударил крышку гроба, не шелохнулась.
Крикнул, даже эха не услышал,
Испуг окончательный, часто задышал.
У тебя в среднем 5 минут на безумие,
Это тот самый день судный.
Бешеный стук сердца, на душе – пекло,
Пальцы в кровь, ногти крышкой срезало.
Азраила нет еще, в наличье демоны,
Удушенья, боли, потугов немощных.
Столько богов, кому воззвать в молитве,
Но стук не услышат люди над монолитом.

Похоронный ритм, не сделали Пост Мортем,
Оставили в живых среди мертвых.
Еще не вдова, но уже не жена в черном,
Отдается с горя на столе гостю, стонет.