ХXIV

     Миновала неделя  с тех  пор, как  я потерпел  аварию, и, слушая про
торговца пилюлями, я выпил последний глоток воды.
     - Да,  - сказал я Маленькому принцу,  - все,  что ты рассказываешь,
очень интересно, но я еще не починил свой самолет, у меня не осталось ни
капли воды,  и я тоже был бы счастлив, если бы мог просто-напросто пойти
к роднику.
     - Лис, с которым я подружился...
     - Милый мой, мне сейчас не до Лиса!
     - Почему?
     - Да потому, что придется умереть от жажды...
     Он не понял, какая тут связь. Он возразил:
     - Хорошо,  когда  есть друг,  пусть даже надо умереть.  Вот я очень
рад, что дружил с Лисом...
     "Он не понимает, как велика опасность.  Он никогда не испытывал  ни
голода, ни жажды.  Ему довольно солнечного луча..."
     Я  не  сказал  этого  вслух,  только  подумал.  Но  Маленький принц
посмотрел на меня - и промолвил:
     - Мне тоже хочется пить... пойдем поищем колодец...
     Я  устало  развел  руками:   что  толку  наугад  искать  колодцы  в
бескрайней пустыне?  Но все-таки мы пустились в путь.
     Долгие часы  мы  шли  молча;  наконец  стемнело,  и  в  небе  стали
загораться звезды.  От жажды меня немного лихорадило, и я видел их будто
во сне. Мне все вспоминались слова Маленького принца, и я спросил:
     - Значит, и ты тоже знаешь, что такое жажда?
     Но он не ответил. Он сказал просто:
     - Вода бывает нужна и сердцу...
     Я  не  понял,   но  промолчал.    Я  знал,  что   не  следует   его
расспрашивать.
     Он устал.  Опустился  на песок. Я сел  рядом. Помолчали.  Потом  он
сказал:
     - Звезды очень  красивые, потому что  где-то там есть  цветок, хоть
его и не видно...
     - Да,  конечно,  - сказал  я  только,  глядя  на  волнистый  песок,
освещенный луною.
     - И пустыня красивая... - прибавил Маленький принц.
     Это правда.  Мне  всегда  нравилось  в пустыне.  Сидишь на песчаной
дюне.  Ничего не видно.  Ничего не слышно.  И все  же  в  тишине  что-то
светится...
     - Знаешь,  отчего хороша пустыня?  - сказал  он.  -  Где-то  в  ней
скрываются родники...
     Я был поражен,  вдруг  я  понял, что  означает  таинственный  свет,
исходящий   от   песков.   Когда-то,   маленьким   мальчиком,  я  жил  в
старом-престаром  доме  -  рассказывали,  будто  в  нем  запрятан  клад.
Разумеется, никто его так и не открыл, а может быть, никто никогда его и
не искал.  Но из-за него дом был словно заколдован:  в сердце  своем  он
скрывал тайну...
     - Да,  -  сказал  я.  -  Будь  то  дом,  звезды или пустыня - самое
прекрасное в них то, чего не увидишь глазами.
     - Я очень  рад, что ты  согласен с моим  другом Лисом, -  отозвался
Маленький принц.
     Потом он  уснул,  я  взял  его  на  руки  и  пошел  дальше.  Я  был
взволнован.  Мне казалось - я несу хрупкое сокровище. Мне казалось даже,
что ничего более хрупкого нет на нашей Земле.  При свете луны я  смотрел
на  его  бледный  лоб,  на  сомкнутые  ресницы,  на золотые пряди волос,
которые перебирал ветер,  и говорил себе:  все это лишь оболочка.  Самое
главное - то, чего не увидишь глазами...
     Его полуоткрытые губы дрогнули в  улыбке,  и  я  сказал  себе  еще:
трогательней  всего  в этом спящем Маленьком принце его верность цветку,
образ розы, который сияет в нем, словно пламя светильника, даже когда он
спит...  И я понял,  что он еще более хрупок,  чем кажется.  Светильники
надо беречь: порыв ветра может погасить их...
     Так я шел - и на рассвете дошел до колодца.