Из точки А в точку Б вышел юноша бледный со взором горящим.
 По дороге слегка располнел, пропил доспехи, женился на прачке.
 Таков каждый второй тут, их рой тут, отряд не заметит потери бойца.
 А я жизни учился у мертвых, как принц датский у тени отца.
 Говорят, стать толерантным надо, соблюдать меморандум, дабы
 Знать все рамки и табель о рангах, а назад бумерангом не надо - рано.
 Мир все тот же, но кроме того, что ты винишь подошвы и сходишь с дистанции,
 Это сомнения вошь лезет под кожу сквозь прорези в панцире, 
 Мол, ты же вроде делаешь деньги? Что же другие втирают их в десна?
 И вокруг только тернии, тернии, тернии, блядь, когда уже звезды?
 Напролом, как обычно, через бурелом и колючки лесов пограничных.
 У кого-то к успеху есть ключ, но у кого-то есть лом и отмычка.
 Дым, позабытые лица в подъезде, быть своим тут удивительно просто.
 Только все не сидится на месте, будто гиперактивным подросткам.
 Так что к черту жалеть себя, меньше никчемных рефлексий и больше рефлексов
 Когда ставится четкая цель, то пустые скитания становятся квестом

 Что ведет нас еще дальше, еще дольше? Все не так, как раньше, лед все тоньше.
 Нас все меньше и хоть это тяжко, выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.

 Неваляшка.

 Наш творец то ли хлопал ушами, то ли толком не шарил. 
 И мы родились не в тот век, в холодной державе, не на том полушарии.
 Помним каждое слово, знатоки того, за что не светят хрустальные совы.
 Тут важно учиться терпеть и не ссать - санитарная зона.
 Говорят, что смирение - благо, я пропал бы, наверное, на год.
 Так надолго, если б не толпы, что напишут на меня заявление в Гаагу.
 Мир все тот же, но кроме того, что ты почти сдаешься и клонит на дно,
 Но ведь то и оно, говорят, что не тонет говно.
 А ты хоть полумертвый, ты помнишь: на том берегу - золотое руно, и да, одно это стоит того.
 Тут все иносказательно, но я в душе не ебу как другим рассказать это.
 Напролом, как обычно, только уже без неразлучных и без закадычных.
 Зуботычины даже сподручны, ведь больше не нужно быть чем-то в кавычках.
 Тут свободное плавание. Ты доплыл, и всего-то пята кровоточит.
 Тут повсюду подводные камни, но я слышал, вода камень точит.
 Так что к черту жалеть себя, к черту рефлексии, все поменяется быстро.
 Пока кто-то спасается бегством, откуда-то вдруг появляется трикстер.

 И ведет нас еще дальше, еще дольше? Все не так, как раньше, лед все тоньше.
 Нас все меньше и хоть это тяжко, выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.

 Неваляшка.

 Ты однажды проснешься, и поймешь: это просто кончается детство.
 Позади переезды и версты, перекрестки, перелески.
 Сколько лет я проходил переростком, сколько ныл, сколько верил химерам.
 Потом был пир во время чумы, а у нас была любовь во время холеры.
 Будь что будет! Кучка судеб тех, кто ведомы не тем же, чем Скрудж.
 И ведь это не то, что везде - скучный студень, тут мой путь, я на нем вьючный мул, 
 И мне дела нет, что жужжит ушлый трутень, мы так быстро взбирались, потом быстро срывались,
 Но тут либо вверх по отвесной стене, либо вниз по спирали.

 И ведет нас еще дальше, еще дольше? Все не так, как раньше, лед все тоньше.
 Нас все меньше и хоть это тяжко, выживает сильнейший, но побеждает неваляшка.

 Неваляшка.