Это море в марте вкусней мартини. Чайки в раме неба и мы в картине, снятой Пьером Паоло Пазолини.
Я не Мартин Иден, но кто докажет, если солнце - в море, а рама - в саже. Мы одни с тобою в пустом пейзаже.
Море катит волны на берег адский, воскрешая жизнь, как считал Вернадский. Дикий пляж расстелен, как плед шотландский.
А у моря голос конкретно бычий. Так бывает ранней весной обычно, если акт любви перешел в обычай.
Если б знали вы, как мы тут кончаем, обжигая горло горячим чаем - с лунной долькой марта, под крики чаек.
О, как горько плачут земные птицы над любым кусочком небесной пиццы! Мы и после смерти им будем сниться.
Мы и сами птицами раньше были, только вы об этом забыли или… Нас еще при Чехове здесь убили.
Не кричи по-ихнему, что за глюки на краю отлива в краю разлуки. На фига нам нужен их шестирукий.
На хера нам русские отморозки. К нам летает дымом из папироски шестикрылый наш Серафим Саровский.
Это море в марте, как в мармеладе, где-то рядом рай на змеином яде. Где я только не был, а вот в Гренаде…