Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.

   Тот сиреневый вечер, что разбился о скалы,
   Долгим эхом – "прощайте", а в ответ тишина.
   Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
   Умоляю, - играйте, - говорила она.
   Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
   Умоляю, - играйте, - говорила она.

Океан беспокоен, и корабль волнует,
Мы идем, как обычно, курс по солнцу храня.
Что же это такое: год за годом минует,
А упрямая память не пускает меня.

   И как-будто картечью прямо в сердце попало,
   Закружив, словно в вальсе, за борт смыла волна.
   Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
   Умоляю, - останьтесь, - говорила она.
   Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
   Умоляю, - останьтесь, - говорила она.

      Континенты и страны, и теченья и рифы,
      Загорелые пальмы, белоснежный песок.
      Как же все-таки странно, но слова те, как рифмы,
      Мне влетают под вечер, словно пуля в висок.

         Говорил бесконечно: "Вас по свету искал я,
         Жизнь теперь, Вы учтите, мне без Вас не нужна".
         Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
         Умоляю, - молчите, - говорила она.
         Тихо таяли свечи, отражаясь в бокалах,
         Умоляю, - молчите, - говорила она.

Кружат белые чайки, веселятся ветрами,
Словно письма кому-то на родном берегу.
И мне кажется вовсе это было не с нами,
Но тот сон почему-то я забыть не могу.